Системо-мыследеятельностный (СМД) подход в становлении и развитии российской конфликтологии.

Цой Любовь Николаевна, кандидат соц. наук.

Московская школа конфликтологии. Москва — главный конфликтолог.

Ф-т менеджмента и бизнеса НИУ ВШЭ — доцент

tsoi-05@mail.ru .

Системо-мыследеятельностный (СМД) подход в становлении и развитии российской конфликтологии.

 Аннотация.  В статье делается попытка раскрыть новый подход  к конфликтам в  российской конфликтологии. Утверждается, что российской   конфликтологии предстоит  отрефлексировать все достижения западной конфликтологии  и ее ограничения; в конфликтологическом аспекте раскрываются социологические факты; обращается внимание на то, что российская конфликтология  должна учитывать  конфликт  идей, специфичный для развития гуманитарных наук в советском обществе; раскрывается специфика системо-мыследятельностного  (СМД) подхода, в основании которых лежат разработки советских и российских исследователей; показывается генетика конфликта как  долгосрочного механизма  разворачивания геополитики; формулируются  задачи перед российской конфликтологией.

Ключевые слова. Российская конфликтология; конфликты, системо-мыследеятельностный подход;  конфликтологический аспект;  конфликт идей; советский проект; интеллектуальная оппозиция;  натуралистический подход; системодеятельностный подход; организационно-деятельностная (ОД) модель первичного  конфликта; рефлексия.

 

Tsoy Lubov, phd of sotsiology

The Moscow School of Conflictology. Moscow ,  the main conflictolog

Faculty of Management and Business Higher School of Economics — Assistant Professor

tsoi-05@mail.ru.

System-thought-activity (RMA)  in the approach and  development of Russian Conflictology.

 Annotation. The article is an attempt to open a new approach to the conflicts in the Russian Conflictology.  It is alleged that Russian Conflict will reflect on the achievements of Western Conflict and its limitations; conflictological aspect disclosed in sociological facts; It draws attention to the fact that Russia’s conflictmanagement must take into account the conflict of ideas specific to raschvitiya humanities in Soviet society; Specificity system-thought-activity (SMD) approach, the basis of which are the development of Soviet and Russian researchers; It shows genetics conflict as a long-term mechanism unfolding geopolitics; formulated tasks for the Russian Conflictology.

Keywords. Russian Conflict; conflicts, system-thought-activity approach; Konfliktologichesky aspect; conflict of ideas; Soviet project; intellectual opposition; naturalistic approach; sistemodeyatelnostny approach; organizational-activity (OD) of the primary model of the conflict; reflex

Системо-мыследеятельностный (СМД) подход в становлении и развитии российской конфликтологии.

Цой Л.Н. – канд. соц. наук

Является ли конфликтология наукой?

Рождение  и развитие  общественных/гуманитарных  наук  в  СССР — развивалось на основе ИДЕИ  конфликта двух  идеологий  – отечественной (социалистической/коммунистической)  и западноевропейской (буржуазной).   После распада СССР – общественные науки  в России были лишены идеологической составляющей, и конфликт ИДЕЙ оказался ничтожным перед открывшимися возможностями развития демократии  и рыночных отношений  по западному образцу.  В период формирования  России, как нового государства, социологи отмечали, что   Россия  — это общество всеобщего риска, обострения крайних форм конфликтов и насилия. [1]

После распада СССР, внимание российских исследователей к конфликтологии на Западе — возросло.  Большинство исследователей  заявили о существовании  новой для России науки – конфликтологии. [2] Исследования показывают, что американцы все концепции в социальных науках   разрабатывают как универсальные. [3]

Молодое конфликтологическое сообщество разделилось на две группы: большинство без всякой критики приняло тезис о существовании конфликтологии, как науки, а небольшая часть критически отнеслась к такому  утверждению. [4] Классическая наука предполагает наличие дистанции между исследователем и объектом исследования. Если объектом исследования является конфликт, то необходимо определить этот социальный феномен из пространства вне конфликта, то есть со стороны, применяя весь научный инструментарий какой-либо научной дисциплины. Развитая научная дисциплина должна содержать, как минимум, не менее восьми основных типов единиц, [5] которые включают в себя:

• эмпирические факты;
• средства выражения (язык описания, оперативные системы математики,
• системы понятий);
• методики (системы методик, процедуры научно-исследовательской работы);
• онтологические схемы, изображающие модель идеальной ситуации;
• модели, репрезентирующие частные объекты исследования;
• знания, объединяемые в систему, теории;
• проблемы, которые исследуются данной научной дисциплиной;
• задачи научного исследования.

Между всеми этими единицами-блоками существуют отношения и связи рефлексивного отображения. [6] Научное исследование возможно в любом из обозначенных блоков, другие блоки привлекаются в исследование в соответствии со схемой. Факт наличия нескольких знаний об одном объекте не дает оснований ставить вопрос об их объединении. Чтобы действительно связать и «объединить подобные знания, их нужно еще предварительно перестроить»,  создав «модель-конфигурант». [7]

Какой багаж имеет собственно конфликтология? Несомненно, она имеет эмпирические факты, т.е. конфликты во всем их многообразии и формах проявления.   Все основные элементы научного знания заимствованы из разных дисциплин понемногу. Фактически и объективно мы можем признать, что конфликтология на современном этапе развития не является самостоятельной наукой, так как не имеет еще своего языка описания, средств выражения и даже собственного предмета исследования.

Таким образом, можно констатировать, что российской конфликтологии как науки еще нет, ей еще только предстоит состояться. «Она представляется мне корпусом русских гуманитарных дисциплин, объединенных общей методологической и философской основой, отвечающей вызову времени, истории. Значение этой основы трудно переоценить, на сегодняшний день оно представляется определяющим. Нам нужна русская философия конфликта». [8]  Конфликтология не является наукой, что не только не   снижает ее значимости, но  и   открывает  новые возможности для ее становления в России.

Социологические факты    в конфликтологическом аспекте.

• Мир «окунулся» в  системный кризис глобального финансового капитализма, опирающегося на мировую эмиссионно-кредитную систему, которая находится в руках США. Россия была вовлечена в эту систему  через радикальную декапитализацию хозяйства, долларизацию экономики, приватизацию с политическими целями. [9]
• Экономическое укрепление России неизбежно   приводит  к ожесточенному внешнему противодействию. Агрессия идет и как политическая, так и экономическая, включая мероприятия по «смене режима». Америка   в прямом смысле объявила свою цель – смена власти в России и переход к  разрушению России, деструктивному сценарию.  Замыкающая идея Запада – это идея  мирового господства, идея однополярного мира. [10]
• Страна, победившая во Второй мировой войне, страна, которая была политическим гарантом мировой стабильности, страна, которая была крупнейшим экономическим субъектом (20% в мировом совокупном доходе), – стала экономическим и политическим аутсайдером и превратилась из страны  «мирового распределения труда»   в «ресурсную провинцию».
• В конце 2014 года США приняли «Акт о поддержке свободы на Украине 2014», [11] законодательно закрепивший конфронтационную стратегию США по отношению к России на обозримое будущее. По сути, этот закон повторяет Директиву № 66 «Экономические связи Восток – Запад и санкции, связанные с Польшей», [12] принятую в ноябре 1982 года Советом национальной безопасности США. Тогда ввод военного положения в Польше явился предлогом для введения жёстких экономических санкций против СССР.    Сегодня аналогия с событиями 2014 года вокруг России и Украины очевидна… Украина оказалась инструментом   в руках Америки.  Америке и  Западу  нужны ресурсы России  и её необозримая территория. Во время перестройки было разрушено государство СССР то, что считалось несокрушимым и монолитным.   По сценарию конца 2000 г. — Россия должна была полностью разоружиться к 2015 году.
• Самые крупные игроки  противостоящие друг другу на международной арене — это США в союзе с ЕС  и Россия.  Россия не согласна с Американской гегемонией и не будет ей  подчиняться. [13]
• Столкновение  (конфликт) ценностей  между Западом и Россией    оказывает опосредованное (или непосредственное)  влияние на специфику  развития конфликтов    трансрегионального   регионального  и локального уровней.

Российская конфликтология – возвращение к     конфликту  идей.

В условиях социальной нестабильности,  в состоянии кризиса и  рисков распада государственности,  социологи,  в  первую очередь, обращают свое внимание на  прочно зафиксированные в общественном сознании  ценности  и угрозы,   фиксируют  всплеск  интереса общества  к   чертам национального характера, к  «национальной мифологии»,  которые    опираются, в основном,   на   исторические  прецеденты противостояния русского народа  некоторой внешней (жестокой и агрессивной) силе:     «русский дух» просыпается одновременно с духом «священной войны», а может  наоборот, «священная война» пробуждает «русский дух», «образ народа». [14]

Сознание  русского человека  стремится не только   «ПОНЯТЬ   конфликт как логическую и онтологическую границу применимости представлений всех перечисленных гуманитарных дисциплин в отношении человека, его субъектности (души), способов его участия в мышлении, деятельности, истории». [15]

В этом плане, строя российскую конфликтологию,  неизбежно «придется подвергнуть ревизии, рефлексии и историческому осмыслению развитие собственно русской философии, включая заимствованный марксизм, начала русской православной философии, а также русский (советский, российский) постмарксизм, включая философию и   системо-мыследеятельностный СМД) подход», [16] основателем которой был  Зиновьев А.А. [17] и его ученик, последователь  — Щедровицкий Г.П. [18]

Важнейшей задачей    российской конфликтологии, построенной на русской  философии конфликта – должна стать    историческая реконструкция конфликта ИДЕЙ, определявших становление и развитие, а также гибель советского проекта. [19]   При всех своих недостатках, писал Зиновьев А.А.,  советское общество было вершиной российской истории, это был великий социальный эксперимент, и он оказал огромное влияние на всё человечество, и на  эволюцию человечества.

Системо-мыследятельностный  (СМД) подход: идеи о конфликтах.

Существует два методологических  подхода в исследовании конфликтов:   натуралистический  и деятельностный. [20] Ни в одной зарубежной и отечественной работе мы не обнаружим такого различения (интеллектуальной оппозиции), которое предложил Г.П. Щедровицкий в исследовании объекта, находящегося одновременно в поле зрения гуманитарных и естественных наук – это натуралистический и системодеятельностный подходы.

Основания, которые заставили его сделать это различие, весьма просты, хотя и не тривиальны. «Если мы пришли к такому положению дел, что представления об объекте    изучения кажутся нам нескладными и внутренне противоречивыми, если они не раскрывают новых перспектив перед нашей практикой, если нам приходится то  и дело констатировать, что в наших представлениях об объекте нет теперь порядка, то надо, говорим мы, перестать «пялиться» на объект и  в нем искать причины  источники этого беспорядка», а обратиться к своим собственным средствам, методам и формам организации, и произвести перестройку в них. Ибо наши представления об объекте, да и сам объект как особая организованность, задаются и определяются не только и даже не столько материалом природы и мира, сколько средствами и методами нашего мышления и нашей деятельности. И именно в этом переводе нашего внимания и наших интересов с объекта как такового на средства и методы нашей собственной мыследеятельности, творящей объекты и представления о них, и состоит суть деятельностного подхода». [21]  Методологический смысл интеллектуальной оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов, суть расхождений, разделяющих «натуралистов» и «деятельностников» и «суть конфронтации между ними оказывается заключенной совсем  не в том, системные или несистемные представления об объекте мы исповедуем, а в том, какой подход – натуралистический или деятельностный реализуем мы в своем мышлении и в своей научно-исследовательской работе. Именно это различие образует сердцевину, чуть ли не всех методологических проблем в разных науках.  Главный принцип, который разделяет их сейчас, это уже не различие в научно-предметных представлениях, а методологические различия в подходах, различия в способах онтологического видения и представления мира, различия в средствах и методах нашей мыслительной работы, оформляемые часто как различия в «логиках» нашего мышления. Так, например, два специалиста, исповедующих, скажем, системный подход, легче сговорятся между собой, даже если один из них геолог, а другой социолог, нежели в том случае, когда оба они геологи, но один работает в системных представлениях, а другой в вещных. Эта существенная характеристика современной социокультурной ситуации, которая должна учитываться в анализе. Исследователь-натуралист никогда не задает вопросов, откуда взялся «объект».

Если натуралистический подход ориентирует нас в первую очередь на материал природы и в нем непосредственно видит разрешение затруднений и парадоксов современной науки, то деятельностный подход, напротив, ориентирует нас в первую очередь на средства, методы и структуры нашей собственной мыследеятельности и в  их перестройке и развитии видит путь дальнейшего совершенствования самой науки. В этом главная идея деятельностного подхода и в этом отличие его от натуралистического подхода.

Потребность в таком различении для социокультурного пространства России очень велика, ибо в реальной практике вмешательства специалистов в конфликты, приходится заново реконструировать конфликт, преодолевая недоверие, критичность и скепсис по отношению к  любой информации (знаниям и т.д.) в конфликте, если она не соответствует интересам и представлениям какой-либо стороны. В силу этого сам процесс объединения и соорганизации  различных знаний об одном объекте становится важной методологической и эпистемологической проблемой, требующей специального обсуждения в российской конфликтологии. К такому объекту относятся социальные конфликты, которые  являются не только и не столько предметными, но и общими для многих наук. Уже одно это обстоятельство должно заставить конфликтологов искать формы совместной работы над общими проблемами, формы междисциплинарной коммуникации и комплексного полипредметного мышления.

Организационно-деятельностная (ОД) модель первичного  конфликта в рамках СМД подхода утверждает,  что:

• в основе     конфликта  «лежит противоречие, но отнюдь не «всего чего угодно со всем чем угодно» (как иногда, по сути дела, эмпирически классифицируют «конфликты»), а только парадигматик действия/взаимодействия у сторон взаимодействия.  Что же касается противоречий между другими определенностями взаимодействующих сторон действия, то они выступают здесь в качестве условий взаимодействия (т.е. условий в равной мере как конфликтных, так и бесконфликтных его форм)»; [22]
• содержательный смысл у конфликтов,  их функциональность может появиться «только в обществе, ориентированном на развитие, в котором история рассматривается как перманентный процесс ценностного выбора и самоопределения, как инновационный процесс»; [23]
• социальные  изменения происходят на  основе  соотношения в них «естественного/искусственного начал, принятым в СМД-методологии. В ее рамках противопоставляется, по крайней мере, четыре культурно-исторических типа социальных изменений: естественная эволюция, искусственное развертывание, естественно-искусственное развитие и искусственно-естественное становление»;
• исследование и развитие конфликтов возможно в двух  рефлексивно организованных направлениях:   1) Rre-рефлексия —  оценивает непосредственно-практическое продолжение той или иной деятельности как бесперспективное; 2)  Rpro-рефлексия вынуждена переводить содержание этой деятельности в коммуникационно-мыслительный план поиска ответа на вопрос «что в ней должно быть изменено» для дальнейшего успешного осуществления деятельности в новых социальных условиях. «Этот перевод обеспечивает подключение мышления, артифицирующего естественный процесс «проб и ошибок». Тем самым конфликт может выступать в роли механизма преобразования «качества» социальных изменений, их перевода из эволюционного плана (естественные изменения) в план социального развития (естественно-искусственные изменения)»; [24] функциональность (содержательность) конфликта как непосредственного противодействия напрямую связана с работой рефлексивного механизма, способного переводить конфликтогенную ситуацию в коммуникационно-мыслительный план. В   рефлексии должно возникнуть два отношения: первое – то возможность « посмотреть назад и ответить на вопрос, что было, и он может тут же, в рефлексивной позиции, задать себе вопрос, что будет? … рефлексия обеспечивает членение мыследеятельности, а с другой… организацию прошлого и будущего из рефлексивной позиции»; [25]
• парадигматический план социального взаимодействие — это план долженствования, в котором обретают конкретный операционально-действенный смысл ценности правильного (правила) и тем самым справедливого в этой сфере.
• основная установка   стратегии, с точки зрения ОД-модели, состоит в преобразовании исходного конфликтного противодействия в те или иные формы продуктивного софункционирования сотрудничества (конструктивного содействия) с конкуренцией (конструктивным противодействием); [26]
• отказ от   того  представления, что  конфликт имеет   «естественную» природу, так как    в  этом случае, мы   помещаем конфликт в  реальную конфликтообразующую деятельность (и мышление) в «тень», что предоставляет  возможность замаскировать ее (их) под позицию незваного доброжелателя, навязывающего помощь в «разрешении» «естественно возникшего» (лишающего участников субъектности) противостояния;
• любой договор только тогда гарантирует реальное преобразование конфликта в конструктивные виды взаимодействия, когда обе стороны рассматривают требования, которым они обязуются подчинить свою будущую активность как справедливые;
• так как  большая часть эмпирических конфликтов располагается между двумя такими полюсами как нормы и их реализация, а разрешение опирается как на элементы апелляции к принципам, правилам и культурным нормам (парадигматике) организации «подобных» взаимодействий, так и на собственно креативные, ситуативные элементы,  то особенность конкретного взаимодействия связанно  с принципом  «здесь и теперь».

Потребность в таких различениях и идеях СМД подхода  для социокультурного пространства России очень велика, ибо в реальной практике «вмешательства» специалистов в конфликты, приходится заново реконструировать конфликт, преодолевая недоверие, критичность и скепсис по отношению к  любой информации (знаниям и т.д.) в конфликте, если она не соответствует интересам и представлениям какой-либо стороны. [27]

Конфликты как  долгосрочный механизм разворачивания геополитики.

Признавая, что конфликт — неизбежный механизм самоутверждения субъектов, их самоопределения, создатели международно-правовых актов не учитывают этого обстоятельства и придают конфликту негативный/отрицательный смысл, тотально отождествляя его с насилием и агрессией, акцентируя   внимание на разрешении противоречий ДО их крайнего обострения.  То есть крайнее   обострение противоречий —  международное право  рассматривает как нежелательное и  относит этот феномен к  конфликту. «Нормальными и естественными для международных отношений  являются лишь противоречия. Разрешение их через международный конфликт не только не обязательно, но и вредно, пагубно, недопустимо. Превращение противоречий в конфликты свидетельствует о низком уровне политической культуры, неумении или нежелании добиться разрешения противоречий цивилизованными средствами, которые были зафиксированы еще в конвенциях 1899 и 1907 гг. о мирном разрешении международных столкновений». [28]

Представление о конфликте, как  указателе на низкую  политическую культуру не позволяет обнаружить/выявить в конфликте  ресурсную/конструктивную составляющую.  Если субъектами международного права являются государства, то перспективно рассматривать конфликт как первичное искусственное, а не естественное образование, т. е., конфликты создаются  государствами  осознанно и целенаправленно, ради развития и утверждения собственных позиций.   «Именно конфликты, а не войны, являются долгосрочными механизмами разворачивания геополитики (а в отношении личности, человека — его судьбы, жизни). Поэтому действительный, а не мифологический (утопический) метод «разрешения» конфликтов должен состоять именно в создании принципиально разрешимых конфликтов (то есть это требование к их устройству), в противовес созданию неразрешимых». [29]  Признание права на конфликт  позволит субъектам говорить о праве на конфликт, не позволяя  сильным мира сего присваивать себе конфликт как собственность, развязывая войны. [30]

Важно для    русской философии конфликта разрабатывать инструменты/технологии   видения/обнаружения/предотвращения и  формирования конфликтов в России, привнесенных извне, за счет импортированных либеральных представлений.  Распад СССР, дальнейшая фрагментация (развал) России (также и Украины) с точки зрения внешнего управления, указывают на наличие разных  типов    конфликтов, основные из которых:

• между бедными и богатыми (трудом и капиталом),
• между национальными сепаратистами и мультинациональной федерацией (империей),

На наш взгляд, в исторической ретроспективе  такие конфликты неразрешимы.

Предстоит критические осмыслить принципы и рекомендации западных конфликтологов. Так, например, в широко известной работе Фишер Р., Юри У. в главе авторы рекомендуют «Сосредоточьтесь на интересах, а не на позициях». [31]   Но интересы могут лишь искать компромиссы, которые ни при каких условиях не могут быть собственно решением конфликта. Изменение же онтологических представлений (а значит, и связанных с ними позиций) является, напротив, механизмом  истории.

Российских конфликтологов,  желающих работать, в том числе эмпирически, с более массовыми и «доступными» социальными конфликтами, ничто не ограничивает в применении искусственно-технического и исторического подходов, а также и принципов содержательности. Однако им придется «построить и обосновать соответствующую локальную дисциплину, фиксирующую конфликты конкретного типа. С неизбежностью такая дисциплина будет проблематизировать те или иные представления из области управления (методологии и философии управления), а также политики и права. Придется понять конфликт как логическую и онтологическую границу применимости представлений всех перечисленных гуманитарных дисциплин в отношении человека, его субъектности (души), способов его участия в мышлении, деятельности, истории». [32]

С учетом наличия  четырех  основных уровней  внешнеполитической деятельности любого государства  (глобальный, трансрегиональный,   региональный и локальный), для российской конфликтологии    можно  сформулировать  следующие  задачи:

• способствовать  миротворческим действиям;
• содействовать диалогу между разными культурами, субъектами деятельности   и социальными группами;
• создавать возможность сближения России с остальным миром, в целях  того, чтобы русская культура была воспринята во всем  мире, как положительный фактор   в разрешении межгосударственных конфликтов;
• защищать     российские  ценности, историю страны, традиции, символы, память о погибших  за Россию  в ВОВ и в других  войнах;
• выявлять    чуждые Российской культуре ценности и нормы,     осуществляя профессионально-интеллектуальную работу по различению    правды  от  неправды, фактов от интерпретаций и т.п.;
• разрабатывать  технологии цивилизованного разрешения конфликтов,  в целях поиска компромиссов и сохранения национальной идентичности конфликтующих сторон;
• критически анализировать рекомендации западных конфликтологов, с учетом  разных, иногда несовместимых онтологических представлений и ценностей;
• обнаруживать/выявлять в конфликте  ресурсную/конструктивную составляющую»;
• разрабатывать инструменты/технологии   видения/обнаружения/предотвращения и  формирования конфликтов в России, привнесенных извне, за счет импортированных либеральных представлений, направленных на разрушение идентичности и целостности  России.

Литература

1. Лапин Н.И. Конфликтно-реформируемое общество//Социальный конфликт. – М.: 1996. №1. С. 3–17.
2. Здравомыслов А. Г. Фундаментальные проблемы социологии конфликта // Социология российского кризиса. — М. «Наука», 1999; Анцупов А. Я., Прошанов С. Л. Российская конфликтология. Аналитический обзор 607 диссертаций. XX век. —М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004;  Зайцев А. К. Социальный конфликт. —М.: Академия, 2001;  Никаноров С. П., Кучкаров 3. А., Коваль А. Г., Костюк А. В. Задача управления конфликтами в социальных системах // Проблемы и решения. — М.: Концепт, 1995. —№ 3.
3. Радаев В.В. Есть ли шанс создать российскую национальную теорию в социальных науках? //Pro et Contra. 2000. T. 5. № 3. С. 213.
4. Цой Л. Н. Практическая конфликтология. Книга первая. — М.: Изд-во ООО ИЦП «Глобус», 2001.
5. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. — М.: Школа культурной политики, 1995. С. 648–650.
6. Там же.  С. 649.
7. Там же. С. 653.
8. 1. Сергейцев  Т. Н.  Замысел русской конфликтологии.  Доступ
9. Шайхутдинов Р.   От финансового капитализма к промышленному. Доступ   
10. Беседа Соловьева В. с политологом Куликовым Д . на Радио «Вести ФМ» 05.02.2015 г. в 9.00 утра. Доступ 
11. Обама подписал закон о санкциях против России и поддержке Украины.// Эл. Версия газеты «Вести». Доступ 
12. Стратегия экономического и финансового уничтожения России — дубль 2. Доступ  
13. Речь Путина В.В. на     заседании Валдайского клуба 2014.
14. Сикевич З.В. Русские: «Образ» народа. СПб. 1996.
15. Сергейцев  Т. Н.  Замысел русской конфликтологии.  Доступ  
16. Там же
17. Зиновьев Александр Александрович — первый русский пост-марксист, философ, создатель течения в русской философской и научной мысли, известного как «системо-мыследеятельностная методология».
18. Сергейцев Т. Н. Зачем  жил Георгий Петрович Щедровицкий.    Доступ   
19. Зиновьев А.А. Идеология партии будущего.  М.: Алгоритм, 2003 г.
20. Щедровицкий Г.П. Методологический смысл оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов. //Вопросы  методологии. М.,1991, №1).
21. Там же.
22. Пископпель А.  Теория конфликта и организационно-конфликтный подход. Журнал «Кентавр» — № 38 (май 2006)
23. Там же.
24. Пископпель А.  Теория конфликта и организационно-конфликтный подход. Журнал «Кентавр» — № 38 (май 2006).
25. Щедровицкий Г. П. Организационно-деятельностная игра. Сборник текстов (1) // Из архива Г. П. Щедровицкого. Т. 9 (1). — М.: 2004.  С. 160–161.
26. Пископпель А. А. Конфликт: социокультурное явление и научное понятие // Этнометодология, М., Вып. 1, 1994.
27. Цой Л. Н. Конфликтологические идеи в пространстве организационно-деятельностных игр.  Доступ  
28. Ассоциация теории и моделирования международных отношений. Международные исследования. М., 1991. №1-2 (5). С. 16. Цит. по.: Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право. ДА МИД России. М., 2003. С. 22.
29. Цой Л. Н. Конфликтологические идеи в пространстве организационно-деятельностных игр.  Доступ  
30. Ассоциация теории и моделирования международных отношений. Международные исследования. М., 1991. №1-2 (5). С. 16. Цит. по.: Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право. ДА МИД России. М., 2003. С. 22.
31. Сергейцев Т. Н. Замысел русской конфликтологии.
32. Кристи Нильс.  Конфликты как собственность. (К.Нильс — профессор криминологии, Университет г. Осло. Перевод Общественного центра «Судебно-правовая реформа», г. Москва).  Базовая лекция Центра Криминологических Исследований, Университет г. Шефилда, прочитана 31 марта 1976 г. Ценные комментарии к черновику рукописи предоставили Вигдис Кристи, Тов Станг Дал и Анника Снаре.
33. Фишер Р., Юри У. Путь к согласию, или переговоры без поражения/ Пер. с англ. А. Гореловой; Предисл. В. А. Кременюка. — М.: Наука, 1992.
34. Сергейцев Т. Н. Замысел русской конфликтологии. Доступ   

2016 г.  Москва

(Цой Л.Н. Системо-мыследеятельностный (СМД) подход в становлении и развитии российской конфликтологии.// Социология и общество: социальное неравенство и социальная справедливость (Екатеринбург , 19-21 октября 2016 года) [Электронный  ресурс] Материалы V Всероссийского социологического конгресса / отв. ред. В.А.Мансуров—Электрон. дан.— М.: Российское общество социологов, 2016. — 10694 С. — (DVD ROM). С.. 3468- 3478).

__________

 ЦОЙ Л.Н. СТАТЬИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ О КОНФЛИКТАХ