(Писатель Анна Федорова — о том, к чему ведет бескультурье политической дискуссии)
Каждому отрезку истории государства свойственен свой политический язык. Именно через политический язык лучше всего понимается политическая культура текущего момента. Изнутри это трудно почувствовать, потому что язык воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Только особенно чуткие люди понимают, как сдвигается картина мира, когда чуть-чуть меняется политическая риторика.
Если сегодня взглянуть на русский политический язык «взглядом марсианина», становятся очевидны некоторые вещи, и они вполне пугающие.
Во-первых, сейчас политически активные люди в России фактически говорят на языке войны и ненависти. Это особенно видно на примере того, как обсуждается история с Крымом. Настоящей, «горячей», войны благо не случилось, но если почитать политические дискуссии в СМИ и социальных сетях, становится ясно, что в головах людей война началась, идет и не затихает.
Я знаю десятки историй о том, как обычные мирные русские люди насмерть ссорились со своими друзьями и родственниками на Украине. И проблема не в их чрезмерной агрессии. Сталкивались две политических картины мира, два разных языка. И каждый говорил о добре и зле, об истории и идеологии, о врагах и друзьях так, что второй мог ответить только конфликтно.
Но не это вызывает наибольшую тревогу.
Хуже всего то, что «во-вторых».
Политика — это всегда борьба. Любое обозначение политической позиции — это конфликтный шаг, это противопоставление. Вопрос в том, как это делается. В политической риторике сегодняшней России — сейчас я говорю не об официальной риторике, а о классических «кухонных дискуссиях» — отсутствует уважение к противнику и принятие общих правил «честной игры». Политический противник воспринимается как личный враг, заслуживающий самых грязных оскорблений. Само оскорбление из сильного, исключительного жеста превращается в рутинное высказывание. Начнем день с того, что напишем в Twitter: «Петя Иванов…» (далее непечатно).
У вас разве не возникает ощущение, что люди попросту «потеряли берега» и говорят, не подбирая слов? Но дальше — больше.
В-третьих. Когда-то реально существовало различие между СМИ и блогами, между риторикой публичных политиков и криками маргинальных активистов. И многие «блогеры» часто старались вести себя как «журналисты», то есть высказываться более сдержанно, более взвешенно, «как взрослые». Сейчас мы наблюдаем обратный процесс.
Политики начинают говорить на языке социальных сетей. Дикие речи Жириновского фантастически похожи на hate speech в комментариях к постам популярных блогеров. Статьи во многих оппозиционных СМИ представляют собой сплошные «оценочные суждения», от которых рука тянется к телефону — позвонить адвокату, попросить подать иск о клевете. Только вот всё реже и реже люди звонят адвокатам, потому что оскорбления и ненависть становятся нормой и искатели медийного внимания соревнуются между собой в этом неблагородном спорте.
Но мало оскорбить оппонента, необходимо дискредитировать его ценности. Отсюда берутся разговоры о «колорадских ленточках», «ватниках» и «зеленых человечках». Начинается-то все безобидно, с приколов в интернете. А потом оглянешься — и половина знакомых вокруг беззаботно, с улыбкой повторяют эти слова. В какой-то момент сам президент был вынужден вмешаться и попросить повысить культуру дискуссии. Это означает, что дела с политической культурой совсем плохи.
Удивительное дело. В этот момент хочется поблагодарить всех депутатов и чиновников, которые решили, что все-таки не стоит это терпеть — и подали свои иски о клевете и оскорблениях. Понятно, что их интересуют не 100 рублей штрафа, которые заплатит невоздержанный комментатор, а совсем другое.
Политические дискуссии не должны превращаться в поток оскорблений. Это только на первый взгляд, кажется, что возможность сказать что угодно — верный признак свободы и это хорошо. На самом деле это отравляет всех нас, затуманивает картинку и создает пространство для бесконечных мелких конфликтов.
Чем мягче мы говорим, тем больше шансов, что будет услышано именно содержание наших слов, а не грубая форма. Слова имеют силу. И если наши слова имеют силу, пусть это действительно будет soft power — мягкая сила, а не разрушительная.
________
Политические и геополитические аспекты в контексте конфликтологии
Конфликтология и конфликты