Коммуникативная экология города
Экологию города рассматривают, по крайней мере, в двух разных аспектах. Первый – это взаимоотношение природной и техногенной сред на территории города и, соответственно, защита природной среды от воздействий техногенной. Второй – сохранение и согласование социокультурных организованностей города в условиях их взаимодействия, приводящего зачастую к уничтожению ряда форм городской жизни.
Первый аспект более традиционен и представлен в научных и проектных разработках. Научные представления о состоянии природной среды содержат параметры, фиксирующие и оценивающие степень ее комфортности в разных ситуациях. Усилия ученых и проектировщиков направлены на то, чтобы нормативно обеспечить соблюдение этих параметров. Однако на практике достаточно часто этот подход оказывается неэффективным. Фиксация таких фактов, как наличие в воздухе или в воде химических или биологических веществ, содержание которых в десятки раз превышает их предельно допустимую концентрацию, не влияет на градостроительную политику, так как непонятно, во сколько раз предельно допустимое можно превысить, чтобы оно стало недопустимым. Усиление штрафных санкций такую ситуацию в большей степени легализует, чем исправляет. По-видимому, экологический мониторинг есть вещь необходимая, но недостаточная, ибо он только фиксирует положение дел, но не указывает на истоки экологического неблагополучия и возможные механизмы его исправления.
Экология культуры, о которой так много писал Д.С.Лихачев, ориентирована на охрану традиционных феноменов, но сама по себе идеология охраны культуры практически не отличается от научной идеологии охраны природы. И в сфере культуры запретительство также неэффективно, как и в охране природы.
Города на протяжении всей истории своего существования были средоточием экологического неблагополучия. Г.З.Каганов еще в 70-е годы выступил против мифа о некоторых «золотых» эпохах в истории городов, приведя многочисленные примеры из старых хроник, дающие весьма неприглядную картину состояния городской среды в Древнем Риме и в городах средневековой Европы [2].
Так как проблема относится к разряду вечных, то накоплен большой исторический опыт по смягчению неблагополучий. В традиционных городах существовало несколько форм такого регулирования, в частности выделение священных и особо почитаемых территорий, в том числе священных и храмовых рощ. Были разработаны образцы городской планировки, которые давали возможность проветривания и обеспечения элементарными инженерными коммуникациями. Так называемая гипподамова планировка является примером такого подхода. Это создавало условия для быстрого строительства (например, военных лагерей римлян) и для переноса города на другое место, как это было принято в практике постоянного переноса столиц в Японии. Позже появились правила, регулирующие застройку и жизнь города. Римские дигесты являются наиболее ярким примером такого рода, оказавшим, как показала Г.В.Алферова, через византийские нормы влияние на застройку и жизнь русских городов [1, с.197].
Более эффективным способом регулирования стал генеральный план, в основе которого лежит идея о некотором идеальном проекте города. Эта идея оформилась во Франции во времена абсолютистской монархии и до сих пор является одной из наиболее значимых и употребимых, хотя уже в ХХ веке в дополнение к проектному подходу и к генплану стал формироваться программный подход, предполагающий регулирование городского развития в процессе реализации городских программ. Сегодня городские власти пытаются заимствовать опыт реализации таких программ, как, например, программа превращения Сингапура в один из самых чистых городов в мире или восстановления разрушающегося центра Детройта. Однако когда программ становится много, возникает проблема их согласования, выбора приоритетов и борьбы за ресурсы, и в итоге опять появляются те же затруднения.
По-видимому, сегодня выход может быть найден в представлении города как места согласования устремлений всех участников, действующих как от имени разных организованностей городской жизни, в том числе от имени природы, так и от имени разных форм регулирования – от охраны образцов до программы транснационального развития и глобального взаимодействия.
Такое постепенное накопление способов территориального и организационного регулирования характерно для городов Европы, и ткань современного города вся пронизана отношениями, реализующими традиционные образцы, правила, законодательные нормы, проектные и программные ориентации. Все это закреплено и ментальностью горожан, и законодательством.
Принципиально иная ситуация сложилась в постсоветских городах. Советские города строились и реконструировались в идеологии административно-государственного управления в рамках движения к единой системе расселения, в которой каждый город имел определенное функциональное назначение. Разрушение Советского Союза и взаимоотношений внутри сети расселения сделало постсоветские города недостаточными. Имеется в виду, что, с одной стороны, в этих городах давно отсутствует та основа, которая определяет жизненность европейских городов, то есть тот слой территориальных сообществ, по отношению к которым только и имеет смысл говорить о местном самоуправлении. Именно на этом уровне оформляется отношение человека к земле, к месту проживания, формируется чувство хозяина и, соответственно, становится возможным то понимание места, которое делает осмысленными все разговоры об экологии. Попытки ввести местное самоуправление законодательным путем без долгой работы по воспитанию «человека места» делают все разговоры о муниципализации бессодержательными.
С другой стороны, постсоветские города не включены в международные процессы глобализации, именно по отношению к которым можно осмысленно говорить о программах развития. Все известные попытки участия постсоветских городов в международных программах типа «Здоровый город» превращаются в имитацию деятельности, так как в структуре управления нашими городами отсутствуют организованности, реализующие программы. По-прежнему проекты и программы развития включают в планы работ административных структур, которые заниматься этим не могут по существу. И за экологию у нас отвечают тоже администраторы. В европейских странах в законодательстве уже появились представления о программах как субъектах права [3], но наши законодатели к таким представлениям, вероятно, придут еще не скоро.
Другими словами, мы утверждаем, что основной проблемой постсоветского города является ущербность, неполнота его структуры, и, соответственно, то согласование устремлений, о котором говорилось выше как об основе и условии нормальной экологии, по сути, сведено к простому администрированию.
Следует отметить еще одно обстоятельство, полученное нами в наследство от советской системы образования: город никак не представлен в школьных программах. Школьник больше знает об устройстве Вселенной, чем о месте, в котором ему придется жить, а отсюда – отсутствие элементарных знаний о формах городской жизни и городском устройстве. Кое-где этот парадокс уже осознан. Так, например, в московских школах преподается обширный цикл предметов под общим названием «Москвоведение», обеспеченный большим числом учебников и справочников, а, например, в Париже во многих школах история Франции изучается через историю района, в котором живут школьники. Вроде бы понятна мысль, что городская экология начинается с воспитания горожан, но не известно, когда она будет осознана чиновниками системы образования.
Исчезновение или ослабление функциональной нагрузки постсоветских городов поставило перед многими из них проблему самоопределения – формирования представления о собственной миссии и стратегии развития, что выходит далеко за рамки сложившейся ментальности и уровня подготовки как чиновников, так и жителей городов. Традиционно развитие советских городов связывалось с развитием индустрии, которая и есть основной источник экологического неблагополучия. Но сегодня еще трудно пойти на путь реструктуризации производства и принять допущение, что образование, туризм и здравоохранение могут стать основой городского развития.
Думаем, что к осознанию миссии и выработке стратегии города можно прийти только путем организации коммуникации, так как и миссия, и стратегия есть производные от понимания места и его истории или исторической ситуации, мировых глобальных тенденций, касающихся развития устройства самого города, возможностей работать с ресурсами своего развития.
Под коммуникативной экологией мы понимаем движение к согласованию в процессе взаимодействия и взаимопонимания всех организаторов городской жизни и городского развития. Но оно не может быть достигнуто только путем проведения совещаний, конференций или публикаций разоблачающих материалов. В городе должно существовать общее место, экран, где были бы представлены траектории движения всех участников городских преобразований и плацдарм осуществления городской политики. Для формирования такого места нужна иная технология городского управления. То, что в европейских городах «оестествилось» за столетия непрерывного развития, в нашей стране возможно решить только за счет новых технологий, так как выход из экологического кризиса обеспечивается именно высокими технологиями, а не возвратом к предыдущим, как бы более естественным состояниям, поскольку «одичание» города есть уничтожение высших, сложных форм его жизни.
Литература к этой части:
1. Алферова Г.В. Кормчая книга как ценнейший источник древнерусского градостроительного законодательства //Византийский временник.– 1973.– N35.
2. Каганов Г.З. Урбанистический эпос и развитие городов //Строительство и архитектура Ленинграда.– 1975.– N8.
3. Книпер Р. Цивiльне та економiчне право. Тези про розвиток цивiльного i економiчного права в вропi //Укра нський правовий часопис.– 1998.– N1.
Содержание
Основные подходы к представлению города
Историческая типология городов
Базовые характеристики исторической типологии городов
Метаполис, или Куда движется технологическое общество
Коммуникативная экология города
Правовое обеспечение развития городов: сложности и проблемы
Тезисы к представлению о формах понимания города
_______________
Город как пространство развития
Конфликтология и конфликты