Глинкин А.Н.
Решение созвать в 1998 г. специальную сессию Генеральной Ассамблеи ООН, посвященную борьбе с незаконным оборотом наркотичских средств, отражает растущую озабоченность мирового сообщества международной экспансией наркобизнеса, ускорением глобализации производства и потребления наркотиков на земном шаре. Порождаемые этим процессом опасности сравнимы сегодня с экологической угрозой. На международной встрече университетских экспертов по проблемам наркотрафика в Чили (1995 г.) заместитель министра внутренних дел этой страны Белисарио Веласко обоснованно подчеркивал: “Наркобизнес развивает поражающее воображение наступление. Он не признает границ и ни одну страну не оставляет незатронутой” [1].
К традиционным причинам, порождающим это зло (бедность, политическая безвыходность и социальная неустроенность миллионов людей) добавились многие новые экономические, социальные, технологические и другие факторы.
Производятся новые виды натуральных наркотических средств, например, “крэк”, выброшенный на рынок в 80-х годах. Будучи более “чистыми” и сильнодействующими они становятся для массового потребителя более “дешевыми”, так как для единичной дозы требуется значительно меньшее количество наркотиков. Так, если цена единичной дозы кокаина (1 грамм) на рынке США составляет 100 долл., то цена одного кристалла “крэка” — всего лишь 5-10 долл.
Быстрое расширение плантаций основных наркосодержащих культур (кока, мака, конопли, марихуаны) привело к понижению цен (но не доходов наркодельцов). Несколько лет назад перуанский крестьянин мог получить (с гектара коки, снимая 4-5 урожаев в год) 8000 амер. долл., а боливийский крестьянин — от 6000 до 7000 амер. долл. Сегодня с гектара коки можно получить 3000-4000 амер. долл., а в ряде случаев — меньше. В азиатских странах крестьянин должен вырастить и убрать 1500 тысяч маковых головок, чтобы получить 10 кг опия, приносящих ему от 1000 до 1600 амер. долл [2]. Цены на конечную продукцию на мировом рынке остаются последние два десятилетия в основном стабильными, проявляя тенденцию к некоторому сокращению.
Стремительно растет потребление и производство разнообразных наркотиков. Реестр ООН включает около 170 разновидностей запрещенных наркотических веществ. Из них только 7 являются натуральными, а остальные — синтетические. По большей части они были созданы в Калифорнии, а затем их производство расползлось по всему миру. В силу ряда обстоятельств производство и транспортировка синтетических наркотиков меньше поддаются выявлению и контролю, чем их натуральных собратьев. Поэтому статистические данные о них крайне ненадежны и общая картина страдает приблизительностью. Известно, что они, как и героин, получают распространение на всех пяти континентах и, по словам экспертов “развивают активное наступление”.
К числу наиболее популярных относятся “ангельская пудра” (РСР), “экстази”, “стеклянный лед”, “голубой валет”, “ЛСД” и др. Ряд синтетических наркотиков, как и натуральный “крэк”, вызывают более быстрое привыкание, чем традиционные наркотические средства, что облегчает наркодельцам расширение своей клиентуры. Их опасность и приносимый вред заключаются не только в этом. По словам эксперта из Центрального университета Венесуэлы Николоса Хардингауса, “ангельская пудра” (РСР), известный также под названием “наркотика бедняков”, являясь дешевым галлюциногеном, может, например, вызывать “состояния полной невменяемости, слепой агрессивности и провоцировать акты неконтролируемого насилия” [3].
Производство некоторых синтетических наркотиков несложно с технологической точки зрения и требует незначительных капиталовложений, а легкость их транспортировки не идет ни в какое сравнение с “проблемой” доставки естественных. Согласно информации коста-риканского журнала “Нуэва сосиедад” в Америке или Азии при затрате 100 амер. долл. на приобретение легально продающихся химических материалов и 50 долл. на оборудование можно получить 500 грамм “гипер пудры”. В коробочке от наручных часов среднего размера помещается такое количество этого синтетического наркотика, которое эквивалентно 80000 доз.
Изменяется также “техника” потребления наркотиков, в частности, под влиянием и моды. Наравне с инъекциями героина получила распространение его “ингаляция”. Выброшен на рынок и кокаин, который можно “покурить”, вошли в моду “коктейли” из натуральных и синтетических наркотиков и т. д.
По утверждению некоторых специалистов, “синтетические наркотики, производимые на основе химических материалов, такие как антетамины, фентанилы и т. д. уже одержали верх в конкуренции с наркотиками, которые могли бы называться натуральными”. Эта точка зрения не встречает всеобщего признания. На первом международном семинаре, посвященном незаконному возделыванию наркокультур в Латинской Америке, состоявшемся в Боготе (Колумбия) в июне 1995 г. отмечалось, что “производство синтетических наркотиков обходится гораздо дороже и является более рискованным делом. Поэтому наркодельцы отдают предпочтение натуральным наркотикам” [4].
Рассмотренные новые веяния в области производства отразились и на структуре потребления, как это можно судить по рынку США, который является самым крупным в мире. По мнению некоторых экспертов в США, где проживает 6 % населения земли, потребляется до 60 % всего мирового производства наркотиков [5]. Раньше потребителями кокаина в виду его высокой стоимости были в основном наиболее богатая часть населения и так называемый средний класс, марихуаны и ЛСД — молодежь, а героина и синтетических “грязных” нар-котиков преимущественно “цветное” население (негры, “чиканос”, выходцы из азиатских стран), обитающие в трущобных районах нью-йоркского Гарлема или Бронкса. В 90-х годах эта традиционная картина стратификации спроса оказалась размытой и все смешалось.
Рассмотрение новых факторов будет неполным, если не упомянуть о развивающихся в современном мире процессах интеграции и либерализации экономик и информационной революции. Создание Североамериканской зоны свободной торговли (Канада, США, Мексика), зоны свободной торговли МЕРКОСУР (Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай), Европейского сообщества, общего рынка стран СНГ и в перспективе зоны свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе сопровождается устранением таможенных барьеров и других ограничений свободного движения товаров, рабочей силы, технологий и финансовых средств. Осуществление этих грандиозных проектов невозможно остановить, но они “в сильной степени благоприятствуют наркотрафику”, то есть международной экспансии наркобизнеса.
Фактически ушло в прошлое существовавшее десятилетиями разделение стран мира на “потребляющие” (США и другие развитые капиталистические страны) и “производящие”, главным образом развивающиеся страны. Принятые ограничительные меры несколько затормозили рост потребления наркотиков на “севере”, и наступательная экспансия наркобизнеса происходит сегодня во многом за счет “юга” и новых, ранее закрытых рынков (Россия, СНГ).
По оценкам в начале 90-х гг. из 12-13 млн. человек, потребляющих кокаин, 5,6 приходилось на США. В Европе, где традиционно предпочтение отдавалось героину (около 1,5 млн. потребителей) насчитывалось от 300 до 500 тыс. кокаиноманов. Остальные 6 или более млн. потребителей этого наркотика приходилось на другие регионы мира, главным образом развивающиеся страны. По потреблению кокаина Латинская Америка передвинулась на второе место в мире, потеснив Европу на третье. В середине 90-х гг. в США возникла мода на героин, и число поклонников кокаина начало сокращаться. Масштабы этого процесса определить трудно из-за отсутствия достоверных данных и существенных отличий в используемых методиках подсчетов. Согласно одним источникам число любителей кокаина в 1992 г. сократилось до 1,3 млн., согласно другим в 1993 г. в США было 0,5 млн. кокаиноманов и 2,2 млн. потребителей “базуки” (дешевая смесь кокаина с табаком) [6]. В то же время резко расширился круг любителей героина.
В последние годы в число новых крупных потребителей наркотиков (героин, опий) выдвинулись такие ближайшие соседи России, как Индия, Пакистан (около 1,5 млн. человек), Иран (600 тыс. человек). число потребителей героина в Азии (без Китая) возросло с 3,7 млн. (1986 г.) до 7 млн. человек. В Африке, где в 60-70-х гг. практически наркотики не были распространенны, сегодня их потребление приобретает характер эпидемии. К традиционному центру производства конопли — Марокко, где возделыванием этой культуры зарабатывают себе на жизнь 5 млн. ее жителей, добавились Нигерия и Заир. Плантации мака впервые появились в Египте и Кении [7]. В глобальном наркопроизводящем секторе свое особое и едва ли не ключевое место заняли развитые капиталистические страны. Североамериканские компании обеспечивают более 70 % химических материалов, необходимых для производства наркотиков, остальное приходится на германские концерны. На Западе наркодельцы закупают авианетки, быстроходные суда и другие транспортные средства, современные системы связи, новейшее оружие и широкий спектр услуг, в первую очередь банковских.
Данные о финансовом аспекте мирового наркорынка подтверждают картину распространения потребления и производства наркотиков. Обороты на нем сегодня исчисляются от 300-400 млрд. долл. (минимальная оценка) до 800-1000 млрд. долл. (максимальная оценка). При этом объем продаж на рынке Северной Америки (без Мексики) составляет 130-135 млрд. долл., распределяясь следующим образом: кокаин — 59 млрд. долл., марихуана и гашиш — 50, героин — 20 и 4 млрд. долл. синтетические наркотики. Структура европейского рынка иная. Первое место занимает героин, затем следуют гашиш и кокаин, потом — марихуана и замыкают цепочку синтетические наркотики. Общий европейский рынок оценивается в 70-75 млрд. долл. Таким образом, на остальные регионы приходится от 1/3 до 1/2 объема продаж [8].
Весь конгломерат западного бизнеса активно, хотя и косвенно участвующего в производстве наркотиков, их транспортировке и обслуживании индивидуальных потребителей венчают крупные банки. Их роль столь значительна, что заслуживает подробного анализа.
Считается, что примерно 1/3 всех финансовых средств, оборачивающихся на мировом наркорынке, расходуется внутри системы, а 2/3 “грязных” денег, то есть порядка 200 млрд. долл. требует отмывания, чтобы их можно было использовать в легальном бизнесе. Если бы удалось перекрыть основные каналы отмывания наркодолларов, то нелегальный наркобизнес в немалой степени потерял бы свою привлекательность. Баснословные доходы от наркобизнеса, исчисляемые миллиардами долларов невозможно хранить в чулке. Однако перекрыть каналы не удается, так как существует множество методов отмывания наркодолларов и слишком могущественные силы наживаются на этих операциях, хотя в большинстве стран мира отмывание “грязных” денег является уголовным преступлением.
В небольших масштабах роль “стиральных машин” выполняют казино, ювелирные лавки, торговцы предметами искусства, конторы “шоу-бизнеса”, экспортно-импортные сделки, которые не поддаются точной оценке, благотворительные фонды и т. д.
Крупных дельцов наркобизнеса обслуживает целая армия помощников и экспертов, которые вербуются из числа адвокатов, финансовых советников, специалистов по инвестициям, биржевых маклеров, агентов по продаже недвижимости и особенно банковских служащих и владельцев небольших финансовых учреждений. Именно банки, на периферии в так называемых налоговых “райских нишах” — в Панаме, Лихтенштейне, некоторых карибских странах, Австрии, Венгрии, Израиле и в главных финансовых центрах мира — Нью-Йорке, Майами, Лондоне, Токио, Гонконге участвуют в финансировании наркобизнеса, осуществляют для него все виды банковского обслуживания, консолидируют получаемые прибыли и реинвестируют их в легальные отрасли экономики.
Содействие легального бизнеса наркодиллерам осуществляется по выражению исследователей с “открытыми” или “закрытыми” глазами. Для его обеспечения у наркодельцов немалый арсенал средств. Подкуп, давление, угрозы, шантаж и, наконец, террор позволяют им почти всегда затянуть в свои сети влиятельных чиновников или служащих частного сектора, добиться, если не добровольного, то вынужденного сотрудничества последних. Когда это удается, они приобретают контрольный пакет и передают в руки “своих людей” управление отдельными банками.
К этому сегодня добавилось триумфальное развитие глобальных компьютерных и информационных сетей и систем телекоммуникации. В них, — по мнению немецких исследователей К. Фрейберга и Б. Тамма — финансирование наркотрафика обрело “идеальный, почти неконтролируемый инструментарий” [9]. Сегодня, среди 40 миллионов пользователей международной системы компьютерной связи “Интернет” наиболее активными потребителями являются мощные мафиозные структуры Запада и Востока. Секретная информация, которую они рассылают по каналам “Интернета”, с большим трудом может быть “выловлена” и декодирована.
Электронные сети породили новую “технологию” финансовых операций в банковской системе. Сложные хитроумные сделки, трех и четырехсторонние переводы, запутанные компенсации, перемещения и уступки имущественных прав между старыми и вновь учрежденными компаниями, которые всегда имеют безупречную репутацию и образуют цепи или звездные структуры, охватывающие весь земной шар — весь этот арсенал средств служит одной цели, а именно: простым нажатием кнопки, отдающей электронный приказ в назначенный час запустить завораживающую “пляску миллионов” в полностью компьютеризированной системе. Когда она приходит к своему логическому завершению, все, включая и ее инициаторов начинают верить, что эти деньги всегда были “чистыми”.
Репрессивные меры в отношении отдельных “засветившихся” звеньев, например, нашумевшее принудительное закрытие в 1991 г. Банка кредита и торговли со штаб-квартирами в Лондоне и Люксембурге и сетью филиалов по всему миру, не затрагивают основ финансовых империй и их главных клиентов.
Новая ситуация требует новых неординарных подходов и новых мер против наркобизнеса. В частности, в США все настойчивее высказываются требования ограничения вплоть до полной отмены тайны банковских вкладов.
Мы говорим о глобальной проблеме наркобизнеса также потому, что в последние годы происходит интенсивное формирование международной наркомафии, представленной международными наркокартелями, которые осуществляют целенаправленную политику экспансии. После распада СССР Россия и другие страны СНГ стали объектом их внимания, в то время как российский наркобизнес активно налаживает контакты с партнерами в ближнем и дальнем зарубежье. Таким образом внешний фактор усиливает наркоугрозу в России. Стоит упомянуть здесь о небольшом, по-своему показательном событии. В Париже увидело свет специальное монографическое исследование под названием: “Империя наркотиков. Россия и ее рынок” [10]. Есть спрос, есть и предложение.
Наиболее известным международным наркокартелем до самого последнего времени являлся картель Кали (Колумбия), который был основан Хильберто Родригесом Орехуэла и его двумя братьями. После того, как не менее известный Медельинский картель потерпел поражение в развязанной им войне террора против колумбийского правительства (1989-1991 гг.) и его глава Пабло Эскобар погиб в декабре 1993 г., картель Кали сосредоточил в своих руках 80 % поставок кокаина в США и 90 % — на европейский рынок. Бывший руководитель ДЕА (администрация США по борьбе с распространением наркотиков) Роберт Боннер утверждал, что картель Кали — это “самая мощная преступная организация в мире. Никакая другая организация наркодельцов не в состоянии конкурировать с ней сегодня, а возможно и когда-либо в будущем” [11].
Среди экспертов идут споры о том, к какому типу организации относятся наркокартели. Специалисты ДЕА определяли картель Кали как “большую корпорацию, имеющую ряд вице-президентов. Каждый из них возглавляет какое-либо отделение или “консорциум”, члены которого работают вместе в тех случаях, когда это их устраивает. Когда же необходимость отпадает, они действуют на свой риск”. Американский журнал “Тайм” называл картель Кали “конфедерацией преступных семейств”, а колумбийский журнал “Семана” характеризовал его как “федерацию многочисленных независимых групп, которые время от времени заключают стратегические союзы”. Все эти определения отвергли эксперты английского еженедельника “Экономист”, заявившие, что “термин “картель” упрощает организационную структуру корпораций, занимающихся наркотрафиком” и это нередко ведет к ошибкам в борьбе с ними.
Чилийские эксперты, уделяющие большое внимание этой проблеме подчеркивают транснациональный характер наркобизнеса: “Наркотрафик не является еще одним видом незаконной деятельности, которых великое множество. Это огромное и сложное транснациональное предприятие, которое генерировало новое явление в современном мире, а именно, так называемую наркоэкономику” [12].
Как бы то ни было, в наркокартелях правит бал железная дисциплина страха. Упомянутый журнал “Тайм” так описывал “деловые методы” заправил картеля Кали: “Никаких провалов, никаких извинений, никаких надежд на вторую попытку”. В этой не прощающей системе редко встречаются предатели. Наказание для отступника одно — смерть. Это касается не только членов зарубежных филиалов, но и их родственников — дома, в Колумбии” [13]. Не удивительно, что правительствам США, Колумбии и стран Европы потребовалось четыре года для того, чтобы нанести сильный удар по международному наркокартелю номер один.
Сначала в результате операции под кодовым названием “Юнигоулд” в Италии в 1994 г. были ликвидированы мафиозные структуры, специализировавшиеся на отмывании его де-нег. К июню 1995 г. завершилась другая операция, названная “Краеугольный камень” и ДЕА предъявила обвинения около 60 гражданам США, связанным с картелем Кали. В их числе оказались и шесть видных адвокатов, в частности Майкл Аббел, бывший начальник отдела международных вопросов министерства юстиции, числившийся среди руководителей антикартельных операций, и Джон Розенталь, бывший прокурор Нью-Йорка. В июне — июле 1995 г. за решеткой оказались главари картеля Кали, рядившиеся в тогу консервативных бизнесменов, занятых страхованием, банковскими и другими законными делами. Наконец, в сентябре 1996 г. сдался властям Хелмер Эррера (Пачо) — “крестный отец” клана Кали, сколотивший за два десятилетия занятия наркобизнесом личное состояние, оцениваемое в 3 млрд. долл. По словам шефа колумбийской полиции генерала Россо Серано, наступил “конец жизненного цикла картеля Кали”. История борьбы с картелем Кали показала важность и эффективность международного сотрудничества в этом деле.
В то время как потребление наркотиков фактически получило распространение по всему миру, их производство сконцентрировано главным образом в трех районах: “золотой треугольник” (Бирма, Лаос, Таиланд), ближне-средневосточный узел (Пакистан, Индия, Афганистан, Ливан) и Латинская Америка.
Латиноамериканский наркобизнес является одним из главных региональных центров международной наркосети. Его “вес” определяется тем, что в Южной Америке находится “Андский кокаиновый треугольник” (Перу, Боливия, Колумбия) мирового производства кокаина. Под плантациями коки в этих трех странах было занято в начале 90-х годов около 212 тыс. га. В последние годы коммерческое возделывание коки началось в сельве Венесуэлы и Панамы. Возделыватели коки собирают от трех до шести урожаев коки в год в условиях, когда плантации однажды засаженные функционируют в течении почти 20 лет. На месте листья коки подвергаются первичной обработке для получения базовой кокаиновой пасты, которая контрабандным путем доставляется на подпольные лаборатории главным образом в Колумбию, где производится чистый кокаин. Подпольные лаборатории появились также в Боливии, Бразилии, Венесуэле и Эквадоре. Производственный потенциал Латинской Америки оценивается в 770-980 тонн очищенного кокаина.
В регионе налажено также производство марихуаны (Мексика — 70 %, Колумбия — 30%). Колумбия в 1994 г. вышла по размерам площади посадок мака и соответственно по производству макового сока и героина на четвертое место в мире после Мианмара (Бирмы), Лаоса и Афганистана. Ее доля в мировом производстве достигла 8,1% [14].
В границах региона прослеживается достаточно четкое “разделение труда” между странами в зависимости от их роли в наркосети. Кроме главных производителей первичного сырья и “лабораторных цехов” 14 стран региона, по данным ООН, участвуют в транспортировке наркотиков на рынок основного потребителя — США и в страны Европы. В докладе ДЕА за 1994 г. утверждается, что за последние 10 лет 30% всего кокаина, экспортировавшегося в США картелем Кали, происходило через Венесуэлу [15]. Еще более важным транспортным каналом является Мексика, имеющая общую границу США большой протяженности. Мексиканские дельцы зарабатывают на переброске в США наркотиков из Южной Америки больше, чем на экспорте на американский рынок марихуаны, выращиваемой в Мексике. Другие транспортные каналы проходят через Панаму, Багамские острова, ,Гондурас, Гватемалу, Коста-Рику и Бразилию, порты и аэродромы Западной и Центральной Африки и даже Японии. Такая разветвленность транспортных артерий затрудняет пресечение потока наркотиков. Ряд названных латиноамериканских стран специализируются на отмывании наркодолларов: Панама, Карибские островные государства, Венесуэла. Согласно докладу ДЕА за 1994 г. “Казино шар”, принадлежащее Уго Перерра, которое является ключевым звеном игорного бизнеса на венесуэльском острове Маргарита, обслуживало картель Кали. Общее число вовлеченных в наркобизнес в Латинской Америке составляет от 10 до 12 млн. человек.
Экспансия латиноамериканской наркомафии приобретает глобальные черты. Она стремится распространить свои операции далеко за границы традиционных потребителей. Множатся факты, публикуемые в иностранной и российской печати о том, что международная экспансия латиноамериканского наркобизнеса уже ориентирована на все постсоветское пространство.
На национальном уровне в Латинской Америке наркокартели подчиняют себе теневую экономику и внедряются в политические структуры общества и государства. Они прокладывают себе дорогу любыми средствами: создают собственные вооруженные силы, распространяют крупномасштабную коррупцию, вызывают рост терроризма и другие социальные беды.
Есть основания говорить о таком новом явлении, как “наркодемократия”. Характерным примером служит Боливия: около трети валового внутреннего продукта эта страна получает от незаконного производства и торговли наркотиками. Метастазы наркобизнеса поражают сегодня даже верхние эшелоны власти. Об этом свидетельствуют факты о причастности кубинского руководства к делам международных наркобаронов, осуждение панамского лидера, генерала Мануэля Норьеги, обвинения боливийского экс-президента Хайме Пас Соморы в “кокаиновой демократии”. Предание гласности документов, захваченных при операции про-тив картеля Кали, вызвали громкий политический скандал в Колумбии, разразившийся в апреле-июне 1995 г. В числе лиц, связанных с преступной деятельностью картеля оказались четырнадцать членов Национального конгресса и четыре бывших конгрессмена, алькальд Кали Маурисио Гусман, финансовый контролер Давид Тюрбай и Сантьяго Медина, бывший казначей избирательных кампаний последних трех президентов Колумбии. Судебный процесс над ними получил название “процесс 8000”. Разрастание скандала вынудило уйти в отставку военного министра Фернандо Ботеро, который затем был арестован по решению Генерального прокурора. Против колумбийского президента Эрнесто Сампера были выдвинуты обвинения в использовании наркодолларов для финансирования своей избирательной кампании [16]. Эти события вновь подтвердили, что экспансия наркобизнеса и его влияние возрастают более быстрыми темпами, чем возводятся ограничительные барьеры.
Тем не менее, активизация усилий международного сообщества и национальных властей принесла немало положительных результатов. В середине десятилетия, объявленного сессией генеральной Ассамблеи ООН “Десятилетием борьбы с распространением наркотиков”, за решеткой оказались многие известные ключевые фигуры наркобизнеса. Укрепилась законодательная база борьбы с распространением наркотических средств. Правительство Чили, например, первым в Латинской Америке, закрепило в национальном законодательстве правовые нормы, содержащиеся в известной конвенции ООН 1988 г. Этот шаг заслуживает самого пристального внимания. Заявления Правительства РФ о том, что нормы международного права имеют приоритет над нормами российского права вряд ли являются достаточными, так в них ничего не говорится о механизме действия и применения международных норм, ответственности за их нарушение. Пример Чили интересен во многих отношениях, так как после прихода к власти демократического правительства президента П. Эйлвина в этой стране проводится последовательная политика борьбы с наркоугрозой.
Первым шагом явилось создание палатой депутатов национального конгресса специальной комиссии для анализа путей противодействия наркобизнесу, которая представила свои рекомендации. В сентябре 1990 г. П. Эйлвин декретом № 683 учредил при президенте Национальный совет по контролю за наркотиками. Его возглавил министр внутренних дел. В состав совета вошли министры: иностранных дел, национальной обороны, финансов, юстиции, образования, здравоохранения, а также генеральный секретарь правительства, директора национальных служб по вопросам женщин и по вопросам молодежи, представители командования трех родов вооруженных сил, карабинеров, специальной полиции и апелляционного суда. В работе Совета регулярно участвуют депутаты и сенаторы Национального конгресса. Столь представительный характер Совета позволил ему осуществлять эффективную координацию всех мероприятий против наркоугрозы в масштабах чилийского государства.
В мае 1993 г. президент Чили утвердил разработанный Советом Национальный план превентивных мер и контроля в отношении наркотиков. В числе приоритетных направлений деятельности государства были избраны программы превентивных мероприятий в школьной системе и в северном регионе Чили, граничащем с Боливией и Перу. В 1995 г. на осуществление национального плана было ассигновано 750 млн. песо (1 амер. доллар = 414 песо). Около 300 тысяч учащихся было охвачено школьной программой.
30 января 1995 г. Чили стала первой в Латинской Америке страной, где вступил в силу принятый Национальным конгрессом закон, установивший уголовное наказание за отмывание наркодолларов и использование сырья и химических материалов для незаконного производства наркотиков в стране или за ее пределами. Впервые в истории Чили закон предоставил специальной полиции право использовать тайных агентов для противодействия наркобизнесу и осуществлять без предварительной санкции прокурора прослушивание и перехват переговоров и сообщений частных лиц, подозреваемых в нарушении закона [17]. По классификации ООН Чили принадлежит сегодня к числу “благополучных стран”, где принят ком-плекс необходимых законодательных и других мер для эффективной борьбы с наркоугрозой.
Развивается международное сотрудничество. В ноябре 1994 г. в Палермо (Италия) состоялся международный форум “Антимафия”. Первое за последние четверть века “Совещание в верхах” всех американских стран (кроме Кубы) в декабре 1994 г. в Майами (США) уделило большое внимание сотрудничеству его участников в борьбе с наркобизнесом и одобрило план совместных действий.
В сентябре 1995 г. между андскими странами и ЕС было заключено соглашение о контроле за торговлей химическими веществами, используемыми для производства наркотиков, и усилении мер против наркотрафика.
В соответствии с рекомендациями конференции в Майами была завершена подготовка Межамериканской конвенции против коррупции, в которой подчеркивается “растущая опасность неразрывной и взаимоприбыльной связи между наркобизнесом и коррупцией” и предусматриваются совместные меры по обузданию этого социального зла. 29 марта 1996 г. специальная конференция ОАГ, в работе которой участвовали полномочные представители 34 стран Западного полушария, одобрила эту конвенцию и объявила ее открытой для подписания американскими и другими внерегиональными государствами. В ходе конференции кон-венция была подписана 21 делегатом. Она вступает в действие на территории страны-участницы после ее ратификации соответствующим парламентом.
В октябре 1996 г. в столице Коста-Рики Сан-Хосе в течение двух дней при закрытых дверях проходила встреча представителей правительств и экспертов 26 стран Латинской Америки и Европы по вопросам усиления мер контроля в борьбе с наркобизнесом. Ее участники приняли “документ о намерениях”, определяющий стратегию блокирования отмывания наркодолларов и определили принципы функционирования группы по финансовым мерам. Эта проблема рассматривалась также в ноябре 1996 г. на 30-й ассамблее Латиноамериканской банковской федерации (ЛБФ) в Сантьяго де Чили, в которой участвовали делегаты 19 стран, представляющие свыше 900 банков региона и Испании. О намерении перейти от слов к делу свидетельствовала как Декларация ЛБФ о противодействии противозаконному использованию банковских учреждений, так и специальное руководство по предотвращению отмывания “грязных денег” [18].
В Латинской Америке систематически публикуются доклады о проведении операций по уничтожению посевов мака, коки, марихуаны с применением химических средств с воздуха, о конфискованных партиях наркотиков, о сотнях ликвидированных подпольных лабораториях, о разрушенных тайных мини-аэродромах, об арестах наркодельцов.
Однако, несмотря на эти успехи, мировая ситуация в начале второй половины “десятилетия борьбы против наркотиков” не вызывает большого оптимизма. Статистика свидетельствует, что дельцы богатеют, а число жертв наркобизнеса растет с каждым годом.
Необходимо сказать об объективных трудностях решения проблемы .
По данным ООН (1995 г.) только государства Северной Америки подписали и ратифицировали все три конвенции ООН относительно контроля за наркотиками и психотропными средствами (конвенции 1961, 1971 и 1988 гг.). В других регионах мира число государств, присоединившихся к конвенциям ООН, колеблется от 80-90% (в Европе и Южной Америке) до 50-60 % (в Азии и Карибах) и менее 50 % (в Африке и Океании). В длинном списке стран, “воздержавшихся” от подписания всех трех конвенций ООН, фигурирует нема-ло государств ближнего зарубежья России: Казахстан, Таджикистан, Узбекистан и Грузия. Следовательно, в системе барьеров, воздвигаемых международным сообществом против наркобизнеса, зияют “черные дыры”, которыми умело пользуются наркодельцы. В реальной жизни наркобизнес тесно переплетается с законной экономической деятельностью и поэтому вырвать с корнем этот ядовитый злак непросто. Хотя до 85 % доходов генерируемых в глобальной наркосети оседает на рынке потребления, то есть в развитых капиталистических странах, часть доходов перепадает непосредственным производителям, обеспечивает крупный приток долларов в андские и другие развивающиеся страны, что порождает множество препятствий для ограничения и искоренения наркобизнеса. К тому же, международная наркомафия оперирует сегодня миллиардами долларов, в то время, как на борьбу с ней выделяются в лучшем случае миллионы.
Острый дискуссионный вопрос — пути и средства противодействия наступлению наркобизнеса. Нет единства взглядов по одному из ключевых вопросов — где располагается главное поле битвы: в государствах производителях или странах-потребителях наркотиков.
В самом общем плане в вопросах борьбы с наркоугрозой оформилось три основных течения: 1) сторонники силовых методов, в том числе использования вооруженных сил и применения жесточайших наказаний вплоть до автоматического вынесения смертных приговоров. В Иране в 1989-1992 гг. было казнено около 2000 человек [19]; 2) приверженцы комплексных программ, основанных на использовании экономических стимулов в целях замещения производства наркотического сырья полезными сельхозкультурами и проведения профилактических мер и лечения наркоманов; 3) пропагандисты легализации потребления наркотиков.
Главным “мотором” борьбы с наркобизнесом в Западном полушарии выступает правительство США, квалифицирующее рост потребления наркотиков в этой стране как “угрозу национальной безопасности”. Администрация Клинтона внесла существенные изменения в запретительно-репрессивную стратегию “войны против наркотиков”, которой следовали правительства Рейгана и Буша, истратившие на эту цель 100 млрд. долл., не добившись улучшения положения на этом фронте. Соответственно произошло перераспределение средств на антинаркотические программы, ежегодно выделяемых из бюджета (13 млрд. долл.). Акцент был сделан на широкомасштабных мероприятиях на “домашнем фронте” (лечение наркоманов, превентивные просветительно-образовательные меры, совершенствование законодательства), укрепление институционных структур для противодействия наркомафии в Латинской Америке и развитии регионального и международного сотрудничества. Клинтон заявил, что отныне США будут преследовать не крестьян-производителей, а крупных воротил наркобизнеса.
Для оказания давления на страны, где производятся наркотики, администрация Клинтона использует введенную президентом Рейганом процедуру ежегодной сертификации. Если правительство иностранного государства не ратифицирует конвенцию ООН 1988 г. и, по мнению Вашингтона, не осуществляет действенных мер против наркобизнеса, оно лишается возможности получения американской финансовой помощи и ему закрывается доступ к займам международных банков и МВФ.
Итоги осуществления новой американской политики в борьбе с наркоугрозой за время первого президентства Клинтона были приведены в докладе госдепартамента США “Международная стратегия в области контроля за распространением наркотиков”, опубликованном в 1996 г. [20]. Список стран, масштабно участвующих в незаконном производстве и транспортировке наркотических средств, приведенный в докладе, включает 31 государство. Это — 15 латиноамериканских стран, 15 азиатских, включая Индию и Китай, и одна африканская — Нигерия. В 1996 г. 22 государства из этого списка получили сертификат доверия, свидетельствующий о том, что они активно сотрудничают с США в борьбе с наркоугрозой или же самостоятельно предпринимают действенные меры в этой области. Шесть стран: Афганистан, Бирма, Колумбия, Нигерия и Сирия оказались в “черном списке”. Ливан, Парагвай и Пакистан получили статус соответствия жизненным интересам США, который не закрывает им доступа к помощи США и международных финансовых институтов, хотя их усилия по пресечению наркобизнеса признаны недостаточными, так как Вашингтону жизненно важно продолжать сотрудничать с ними.
Хотя некоторые государства склонны осуждать процедуру сертификации как вмешательство в их внутренние дела, следует признать, что она приносит определенные результаты. В Латинской Америке число государств, не получивших сертификат доверия, уменьшилось с четырех в 1994 г. (Боливия, Колумбия, Парагвай и Перу), до одного в 1996 г. В докладе госдепартамента США отмечается, что в последние годы удалось добиться стабильного роста уничтожения посевов наркосодержащих культур в странах-производителях, укрепления законодательной базы. В 1995 г. в Мексике удалось на 35 % сократить производство марихуаны (с 5,5 до 3,6 тонн) и уничтожить около 60 % посевов мака, занимающего площади в 13000 га. В Колумбии были ликвидированы 9000 га плантаций коки и 4000 га — мака. В Боливии площадь уничтоженных плантаций коки составила 5500 га. В Перу введен в действие Национальный план, предусматривающий к 2000 году сократить производство коки на 50 % [21].
Тем не менее, политика администрации Клинтона, как и его предшественников, подвергается весьма острой критике, как внутри страны, так и за рубежом, из-за “старой” приверженности силовым методам, либерализма в отношении некоторых стран при проведении сертификации и следования двойному стандарту: проявляемой жесткости в отношении иностранцев и “мягкости” по отношению к “домашнему” наркобизнесу. Многие задаются вопросом, который публично адресовал Белому дому Ево Моралес, известный правозащитник индейцев-крестьян, культивирующих коку: “Почему правительство США не контролирует банки, где отмываются наркодоллары и не милитаризирует улицы американских городов, где потребители свободно приобретают наркотики?” И сегодня, после десятилетия “войны против наркомании”, половина марихуаны, выкуриваемой американскими любителями этого зелья выращивается в самих США. Не потому ли это происходит, что оборот марихуанного бизнеса составляет 32 млрд. долл.
По предложению делегата Перу в итоговом документе, принятом на VI встрече министров иностранных дел “Группы Рио” и ЕС, состоявшейся в апреле 1996 г. в Кочабамбе (Боливия), было записано: “Проводимая США сертификация, сопровождающаяся санкциями против стран-производителей наркотиков, является инструментом политического давления, характеризуется низкой эффективностью и противоречит международному праву.” [22] Участники встречи высказались в пользу совместных действий против наркобизнеса на основе справедливого распределения ответственности между странами-производителями и страна-ми-потребителями. Правительству США предложено распространить процедуру сертификации на наркобизнес своей собственной страны. Учитывая высокий уровень встречи в Коча-бамбе, вряд ли возможно проигнорировать высказанную критику.
В ряде стран непосредственные производители стали объединяться и создавать организации для защиты своих экономических интересов от посягательств властей США: Андский совет производителей коки, перуанские крестьянские лиги и т. д. Их участники пропагандируют и защищают тезис о том, что тяжелое экономическое и социальное положение крестьян вынуждает их культивировать коку для того, чтобы выжить. Они подчеркивают принципиальное различие между теми, кто возделывает коку, чтобы выбиться из нищеты и наркодельцами, которые сказочно обогащаются и рано или поздно встают на путь насилия. На этом основании представители индейских общин, участвовавшие в первом международном семинаре в Боливии в июне 1995 г. категорически отвергли решения ООН. “Мы защищаем листья коки и осуждаем наркотрафик, — говорилось в их заявлении. — Мы не являемся наркобизнесменами, не производим кокаин. Мы продаем коку в центр. То, что делают с ней там — не наша проблема.” [23] Свое требование о легализации производства коки и развитии ее промышленного использования Андский совет повторил в обращении, направленном в апреле 1996 г. в адрес VI встречи министров иностранных дел “Группы Рио” и ЕС. Такая позиция представляется спорной, особенно в свете заявления колумбийского министра Орасио Серпа о том, что “невозможно отделить возделывания запрещенных культур от наркотрафика, коррупции и насилия.” Однако не учитывать настроения и убеждения крестьянских масс нельзя. Только в Колумбии возделыванием наркосодержащих культур занято 300 тыс. сельских жителей.
Колумбийское правительство объявило в мае 1995 г. о принятии “Национального плана альтернативного развития” и выделении 150 млн. долл. (сумма, эквивалентная выделяемым ООН средствам на борьбу с наркобизнесом во всем мире) на его осуществление. Правительство Колумбии взяло на себя обязательство в течение двух лет ликвидировать незаконное возделывание наркосодержащих культур, хотя вряд ли это возможно осуществить в столь короткий срок.
После долгих дебатов конгресс Колумбии принял “Антикоррупционный статут” (закон 190 от 6 июня 1995 г.), который впервые в истории этой страны ввел уголовное наказание за отмывание “грязных” денег, а именно за “прием, легализацию и укрывательство ценностей, полученных в результате незаконной деятельности”. Перечень наказываемых деяний весьма подробен. Устанавливается тюремное заключение на срок от трех до восьми лет для тех, кто “укрывает, страхует, преобразует, инвестирует, переводит, сохраняет, перевозит, управляет или приобретает материальные ценности или производимые ими продукты, а также легализует или придает видимость законности имуществу, получаемому в результате упомянутой деятельности”. [24]
Почему бы России и другим странам не последовать примеру Колумбии и не воздвигнуть барьер закона на пути наркодолларов и других “грязных” денег?
Ахиллесова пята насильственных мер и программ “альтернативного развития” — их низкая эффективность в сравнении с затрачиваемыми средствами и усилиями. Даже в удачные годы конфискации не превышают 10 % мирового оборота наркотиков, в другое время — опускаются до 5 %. Глобальная наркосеть представляет собой гибкую систему, которая без особого напряжения восстанавливает потери. В Колумбии после разгрома Медельинского картеля и картеля Кали центр наркобизнеса сместился в район Валле де Каука и происходит его рассредоточение: новые наркокартели возникли в столице Боготе, в районах Восточных льянос и Атлантическом побережье. Уничтожаемые посевы в Андском треугольнике быстро восстанавливаются в других труднодоступных районах верхней Амазонки. Разрушаемые лаборатории мигрируют на территории сопредельных с Колумбией латиноамериканских стран. Как писал английских журнал “Экономист”, “несмотря на запреты, спрос рождает предложение.”
В этой связи в последние годы в ряде стран завоевывают влияние различные по характеру движения, выступающие за легализацию производства, торговли и потребления наркотиков под контролем государства и международных организаций. В международной лиге против запрета принимают участие нобелевский лауреат Мильтон Фридман, испанский философ Фернандо Саватер, американский лингвист Ноам Чомски и другие. По инициативе Лиги проблема легализации обсуждалась в 1994 г. в Европарламенте и не хватило всего лишь 7 голосов для одобрения резолюции.
Аргументация сторонников легализации сводится к следующим основным положениям. Легализация — это единственный эффективный путь. Потребление наркотиков, увеличившись первоначально после отмены запретов, затем стабилизируется, что при комплексных мерах позволит повернуть опасную тенденцию вспять. Перестанет действовать психологический фактор “запретного плода”. Прибыльность наркобизнеса резко сократится и это ослабит влияние наркомафии. Значительные финансовые средства, растрачиваемые без значительных позитивных результатов на борьбу с наркобизнесом, могут быть переадресованы на развитие образования и другие социальные цели. По заявлению медицинских кругов некоторых стран наркотики чуть ли не безвредны в сравнении с алкоголем и никотином. На международном семинаре в Боготе в 1995 г. североамериканский участник огласил данные о том, что в США в расчете на 10 тыс. потребителей смертность от кокаина в 9-10 раз, от базуки в 40-50 раз и от марихуаны в 4000-5000 раз меньше, чем от алкоголизма или курения (данные 1993 г.)[25]. Совершенно очевидно, что эти медицинские данные не учитывают огромный социальный ущерб, наносимый наркоманией. Тем не менее, на путь частичной легализации потребления наркотиков уже встали власти Германии, Колумбии, Италии, Голландии, скандинавских стран.
Эти новые веяния заслуживают самого внимательного изучения и непредвзятого осмысления в России.
Анализ мировой ситуации и мер, проводимых США совместно с рядом латиноамериканских стран против наркобизнеса, позволяет сделать определенные выводы и высказать соображения, которые могут представлять интерес для России:
• в последние годы спрос и потребление наркотиков в мире увеличивается по нарастающей. Россия не сможет отгородиться от этой глобальной тенденции, если не будет принята и претворена в жизнь национальная программа борьбы с этим злом, как это сделано, например в Испании, где действует Национальный план против наркомании;
• поражения, которые потерпели сначала Медельинский картель, а затем картель Ка-ли, развеяли миф о всесилии и неуязвимости наркомафии;
• в заинтересованных странах создаются независимые (автономные) структуры для отслеживания проблемы незаконного распространения наркотиков, объединяющие ученых, практиков-экспертов, правительственных чиновников и представителей организаций, защищающих крестьян.
Последний пример в этой области — Андский наблюдательный совет, учрежденный в июне 1995 г. В его задачи входит координация усилий по сбору и анализу информации о незаконном возделывании коки, мака и марихуаны в Колумбии, Боливии и Перу, выявление групп населения, вовлеченного в эту деятельность, и их требований в связи с принудительной ликвидацией посевов запрещенных культур, подготовка интегральных программ. Первая конкретная цель Совета — создать карту всех плантаций наркосодержащих культур.
В 1995 г. начал также функционировать Европейский наблюдательный совет со штаб-квартирой в Лиссабоне. В числе его задач — сравнительная оценка эффективности правительственных программ различных стран Европы, подготовка унификации законодательств проблеме наркотиков в границах ЕС:
• необходима самая широкая гласность в этих вопросах, включая и постоянные рубрики в средствах массовой информации. Без этого невозможно воспрепятствовать манипулированию данными, касающимися наркоугрозы как заинтересованными правительствами, так и частными структурами. Гласность — необходимая предпосылка для превентивных образовательно-воспитательных программ;
• важной предпосылкой успеха является создание полномочных специальных государственных структур, руководители которых нередко входят в правительство в ранге министра. Таковы, например, администрация по борьбе с незаконным распространением наркотиков (США), Специальная полиция по борьбе с наркотиками (Колумбия);
• достижение заметных результатов невозможно в границах одной страны, если не налажено самое тесное и многообразное сотрудничество на региональном и международном уровне, основанное на соответствующих договорах и постоянно действующих и многосторонних органов (комиссий) по осуществлению практических мер. Важный шаг в этом направлении — ратификация всеми странами конвенции ООН 1988 г., внесение в национальное законодательство соответствующих норм.
Литература:
1. Narcotrafico y Gobernalidad Democratica. Tomo 1. Santiago de Chile, 1995, p.3;
2. Nueva Sociedad. San Jose. Julio-Agosto. 1995, N 138, p. 36-37;
3. Ibid., p. 35;
4. Ibid., p. 34;
5. Analisis Politico. Bogota, Enero-Abril, 1995, N 24, p. 8;
6. Op. cit., Mayo-Agosto, 1995, N 25, Panorama;
7. Narcotrafico y Gobernalidad Democratica. Tomo 1. Santiago de Chile, 1995, p.7; Nueva So-ciedad. San Jose. Julio-Agosto. 1995, N 138, p. 33;
8. International Control Board of the U.N. Report 1993, p. 26-32;
9. Freiberg K., Thamm B. Das Mafia Syndrom, Hilden, 1992, p. 159;
10. De Kochko, Dimitri y Alexandre Datstkevich. L’Empre de la Drogue. La Russie et ses Marches. Paris, 1994;
11. Latin American Regional Reports. Andean Group. 29.06.1995, p. 2;
12. The Economist. London. 1994, N 52: Narcotrafico y Gobernalidad Democratica. Tomo 1. Santiago de Chile, 1995, Discurso de clausura, p. 6;
13. Latin American Regional Reports. Andean Group. 29.06.1995, p. 2;
14. Analisis Politico. Bogota, Enero-Abril, 1995, N 24, p. 11;
15. El Nacional. Caracas, 07.06.1995;
16. ALAI. 21.08.1995, N 219; Analisis Politico. Bogota, Mayo-Agosto, 1995, Observatorio;
17. Narcotrafico y Gobernalidad Democratica. Tomo 1. Santiago de Chile, 1995, p.8-13;
18. Пульс планеты. 17.10.1996, 26.11.1996;
19. Nueva Sociedad. San Jose. Julio-Agosto. 1995, N 138, p. 32;
20. См. Компас, 1996, № 18, с. 57-59;
21. El Universal, Caracas, 20.06.1996; Analisis Politico. Bogota, Enero-Abril, 1996, N 27, p. 60;
22. El Pais. Madrid, 17.04.1996;
23. Analisis Politico. Bogota, Mayo-Agosto, 1995, N 25, p. 80;
24. Analisis Politico. Bogota, Mayo-Agosto, 1995, N 25, Panorama;
25. Ibid.
(Глинкин А.Н. Наркомания и наркобизнес: растущая глобальная угроза. //Сборник «В контексте конфликтологии.- Отв. ред. Т.М.Дридзе и Л. Н. Цой.- М.: Институт социологии РАН.- 1997 — №1)
_______________
Статьи и фрагменты из книг: конфликтология и конфликты
Конфликтология и конфликты