Яндекс.Метрика

Политика должна быть современной

Политика должна быть современной

политика

Здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее! (Льюис Кэрролл. «Алиса в Зазеркалье»)

ПОЛИТИКА ДОЛЖНА БЫТЬ современной. Для нас жизненно важно уловить, что разлито в самом воздухе сегодняшнего имитационно-зазеркально-го дня (в котором нужно бежать, чтобы хотя бы оставаться на месте), где именно срезонирует современность.

Тысячи людей пытаются сформулировать суть сегодняшнего мирового времени. «Постмодернистская эпоха», «постиндустриальное общество», «общество мечты», «глобализованное человечество», «новая империя» и так далее – как его только ни называют. Но все эти попытки только фиксируют срезы того, что получается в тот момент, когда пишется очередная книга.

Попробуем понять не результат, которого пока нет (и не будет), а самый дух современности.

Мы убеждены: главное – в том, что человечество становится демиургом самого себя. Человек вырвался за границы материальной среды, за границы природы и начинает переделывать то, что раньше существовало естественным образом: вмешивается в историю, в порядок жизни, в саму человеческую природу. Создаются народы, социальные системы, стили бизнеса.

Триста лет назад произошла научно-промышленная революция, которая запустила процесс игры с природой, процесс переделки материальной среды. Сегодня происходит революция покруче – предметами игры стали страны, государства, сообщества, традиции и культуры.

«Я могу!» – говорят себе люди на разных концах света и начинают вмешиваться в то, что еще вчера казалось безусловным, незыблемым.

Ребенок встал на ножки, вышел из колыбели и дотянулся до кучи игрушек. Он их вертит, перекладывает, ломает, смотрит, что внутри, переделывает, швыряет на пол.

От двух до пяти – возраст, когда можешь все, потому что все можешь превратить в игру и игрушку.

Человечество сегодня впало в такое же детство. Человек все ломает, перестраивает. Все стало инструментом. Сломать и посмотреть, что там внутри, пересобрать и посмотреть, какие детали лишние.

Разума тут нет, он остался в колыбели – разум в кантианском понимании, который формирует единый порядок. По Канту[3], человечество строит царство разума, входя в этот порядок, неся его на себе.

Сегодня формируется порядок не разумный – а человеческий: игровой, пробный, эклектический. Сегодняшний мир надо мыслить как коллаж порядков, калейдоскоп систем, игру частных проектов. Как новое варварство.

Сегодня приоритет отдается игре и имитации, она становится важнее, чем последующая реализация (ее может и вовсе не быть). Потому что если в результате имитации – прогноза, угрозы, оценки – конкурент сдастся, то потом может оказаться, что и действовать не надо.

Теперь никто не знает перспективу прогресса, поскольку он одновременно осуществляется в разных точках – не линейно, а во всех направлениях. В медицине, в технологиях, в структурах организаций. Кто-то изобретает мобильный телефон, кто-то – водородный двигатель, кто-то – новые организационные возможности, кто-то – технологии «оранжевых революций», кто-то – новые способы террора. И все это – одновременно.

Внутри человечества – Большой взрыв, разбухание Вселенной. Фронт прогресса сегодня – в каждой точке по всему объему. И о том, что будет завтра, известно только одно – завтра будет не похоже на сегодня.

Дух современности – в том, что воля к власти вырвалась на свободу. При этом современный мир предоставляет нам массу технологических и организационных возможностей для грандиозных игр.

Воля к власти на свободе – значит, можно переделывать людей (прежде всего – себя), их сознание, переделывать способы коммуникации, переделывать систему взаимодействия, менять способы производства. Очень скоро это перейдет из разряда уникальных умений в режим технического творчества. Начинается соревнование: кто себя и свое понимание быстрее и эффективнее распространит на весь остальной мир.

Внутри человечества – Большой взрыв, разбухание Вселенной.

Воля к власти состоит сегодня в том, чтобы пытаться всех включить в свой тип порядка.

В этом – дух современности. Он себе все подчиняет. Это и есть глобализация – подчинение всего мира наиболее сильным игрокам, которые освоили эти «нематериальные игрушки». Подчинение идейное, смысловое, организационное – потому что власть сегодня пользуется не материальными инструментами, а идеальными.

Власть и сама – сущность нематериальная. Структуры формальной организации (например, право) и материальной организации (страны с территориями и инфраструктурами) – это памятники умершей власти. Но они оживают, когда в них вдыхают «дух власти».

Те, кто этого не понимает, забывают историю и не видят современности. Дух коммунизма привел к созданию гигантской империи СССР. Дух созидающей власти совершил немецкое и японское чудо. Современные действия США, которые все справедливо осуждают, связаны с попранием территорий, права, любых материальных пределов. Этой страной движет «дух империи».

Даже войны ведутся сегодня не танками, а в информационном и смысловом пространстве. США сумели склонить к предательству иракских офицеров и выиграли первый тур – сейчас идейная война разворачивается в Ираке уже против них самих.

Чтобы быть на равных с веком, нужно понимать, какого рода реальность творится сегодня. Эта реальность – в приоритете самореализации, конкуренции и создания уникальности (уникальных ресурсов), в построении организационных форм, в разработке новых форм действий, которые никто не сможет не то что поймать, но даже поначалу увидеть и понять, в приоритете постоянной коммуникации между центрами власти, силы.

МЫ СНОВА И СНОВА ГОВОРИМ о коммуникации потому, что она противостоит договорным отношениям. Сегодня реальность в том, что принцип договоренности отброшен.

Никто не соблюдает границ, никто не соблюдает договоренностей. Американцы это провозглашают прямо.

И проблема современной ситуации – кто раньше и эффективнее выйдет за границы существующего порядка и права, существующего положения дел, за границы реального, материального.

Единственным способом выйти за существующие границы является понимание того, что конкуренция происходит на уровне идей, на уровне смыслов, понятий, только следом за этим – на уровне организационных форм, и только потом – на уровне экономики, материальных форм, ресурсов.

Сознание российской правящей верхушки устроено прямо наоборот. И в этом смысле она обречена. Сегодня власть вне идеального невозможна. Власть в первую очередь оперирует нематериальными сущностями. А значит, она сама порождается через отнесение к идеям – смыслам, кодам коммуникации[4], имитациям. Трансформация мира происходит через трансформацию власти. Трансформация власти происходит через трансформацию идей.

Вот почему мы придаем такое значение политике и дискуссиям – вне них сегодня власть невозможна. Но и наоборот: подлинное содержание современной политики – вопрос о становлении власти; именно она является сегодня важнейшим регулятором движения идей.

Сегодня игры ведутся с самим «порядком вещей»; значит, предмет современной политики – власть, общественное устройство.

Все остальное – «борьба нанайских мальчиков» и строительство «фальшпанелей» политической жизни и демократии.

В России принято считать, что политика должна быть связана с принятием решений для поддержания существующего общественного устройства. Это заблуждение, оно только препятствует выходу в реальное политическое пространство, заставляет втягиваться в решение огромного числа мелких вопросов[5].

Та реальность, в которой политика может существовать осмысленно, – это ситуации трансформации, ситуации становления новых типов и инстанций власти. Мы сегодня отвечаем на вопросы о том, как должны быть устроены общество и власть. Именно из этой, политической сферы вырастают новые типы власти и новые типы общественных процессов.

Не понимать этого сегодня – значит оскопить себя как политика.

Но если мы попадаем в точку актуального осуществления мировой политики, то мы становимся участниками «клуба сильных» и начинаем включаться в современность.

ЕСЛИ МЫ НАЧИНАЕМ СТАВИТЬ для себя такие цели, то первое, с чем мы сталкиваемся, – это то, что большая часть расхожих представлений и стереотипов о мировой политике безнадежно устарела. Выясняется, что дух современности – безудержного социального творчества, наглого варварства, дух переступания пределов – проявляется во всем. Судите сами.

Меняется все. Единицы политики – территориальные, государственные, политические – постоянно трансформируются, ищут альянсы, расходятся. Раньше играли между собой государства – сегодня это союзы, группы, международные организации, транснациональные корпорации, даже отдельные сверхличности наподобие Дж. Сороса, а самое главное – типы общественного устройства и идеологические конструкции.

Советский Союз распался – и через пятнадцать лет бывшие союзники России уже втянуты в другие орбиты. Германия объединилась и инициировала создание единой Европы, а сегодня уже отработана технология вовлечения и полного включения периферийных стран в европейский порядок (и начинается жесткая политика уже внутри ЕС). Неформальные клубы лидеров государств и международные рейтинговые агентства теснят ООН. На территории Югославии, Грузии, Украины политики новой формации отрабатывают типовые способы создания новых стран.

Государства распространяют себя так далеко, как могут (США и в этом лидер). За борьбой партий внутри стран пристально следят политики всего мира.

Общественно-политическое устройство стран власти меняют в зависимости от актуальной ситуации. Больше нет преград для того, чтобы из капиталистической страны при необходимости сделать социалистическую, тоталитарный режим превратить в демократический и наоборот. Это стало чисто техническим вопросом.

Идеологические вопросы – какой строй, какое общественное устройство справедливее – отошли в прошлое. Предмет дискуссий сегодня – технологические приемы: что надо сделать, чтобы данный строй в данной стране работал эффективнее.

Збигнев Бжезинский двадцать лет назад писал о мире как о шахматной доске, на которой свои партии разыгрывают два игрока по правилам, известным всем (3). Если бы мы попытались сегодня так размышлять над мировыми процессами, у нас бы ничего не вышло.

Игроки стали разнокачественными, неоднородными, они пытаются устанавливать новые отношения и формировать альянсы, которые живут не дольше, чем это необходимо. Все игры ведутся одновременно, прямая конкуренция зачастую отсутствует вовсе (каждый преследует свой интерес, не связанный с интересами других).

Выигрывают в такой игре уже не за счет материального превосходства, а за счет смены самих правил и создания организационных структур. Именно они становятся ресурсом и инструментом влияния на других участников (это хорошо видно на примере работы государств с такими структурами, как ООН, МВФ, ВТО, фондами и клубами, способными влиять на ситуацию).

Если это и шахматы, то шахматы в сумасшедшем доме: игроки постоянно изменяют и дополняют правила, изменяются и размножаются сами и пытаются изменить друг друга, изменяют доску, а иногда и применяют приемы, которые нигде и никогда предусмотрены не были. К тому же это игра без начала и без конца. Идет постоянное обыгрывание: окончательный выигрыш не может быть достигнут принципиально.

Мировой порядок перестал обуславливаться историческими причинами, как это было при смене феодализма капитализмом. Он уже не может ни складываться естественно, ни проектироваться: он становится – становится результатом одновременных действий многих игроков и ни в какой точке не может быть зафиксирован как сложившийся.

Сегодня нельзя сказать: «сейчас мир устроен так-то». Как только мы это скажем, окажется, что мир уже изменился. За бегущим днем поспеть все труднее: попавшую в жернова современной политики Югославию трансформировали (если возможно применить это слово) за три года, с Украиной управились за два месяца, Киргизия переделалась за четыре дня.

Ключевой проблемой современной политики стал вопрос об участии в становлении мирового порядка. Этим уже занимаются ЕС, США, Япония и Китай (хотя последние в большей степени пока работают в Азиатско-Тихоокеанском регионе).

Становление мирового порядка и игры по этому поводу стали реальностью мировой политики. Реальностью, которую пора признать и начать осваивать.

Человеческая история за последние десять тысяч лет есть не что иное, как непрерывный пересмотр результатов приватизации. Вряд ли история кончится из-за того, что несколько человек украли много денег. Даже если эти несколько человек наймут себе по три Фукуямы каждый.

Виктор Пелевин «Священная книга оборотня» (4)

Сегодня бессмысленно размышлять над вопросом об окончательном выигрыше на современном политическом поле. Раньше долгие периоды стабильных правил игры перемежались краткими периодами трансформаций. Сегодня мир меняется постоянно. Перманентная революция Троцкого победила.

Это означает, что старая концепция войны, когда в конкуренции можно победить окончательно, за счет осуществления разового усилия, больше не работает. Конкуренция стала реальностью – вечной реальностью.

На то, что она однажды закончится чьей-то окончательной победой, рассчитывать уже нельзя.

Средства, которые используются в такой игре, тоже поменялись

Одними из первых это поняли элиты США. Констатируя, что сегодня США являются ведущим игроком на мировой арене (5), американцы, тем не менее, ставят задачу достижения интеллектуального и организационного превосходства (6).

Только это позволит им постоянно оставаться сильным игроком в международной политической игре по трансформации мирового порядка (7).

Основные действия в современном мире осуществляются на смысловом, интерпретационном, трансцендентальном уровне (а материальные изменения происходят уже как следствие этого).

Ведущие игроки создают (формулируют, фиксируют) все новые и новые угрозы, в преодоление которых вовлекаются все остальные (например, угроза войны, угроза терроризма, финансового кризиса, глобального потепления). Эти угрозы не возникали исторически – их сформировали сознательно как средство изменения сложившегося мирового порядка: напугать противника или конкурента – значит выиграть.

Еще одно средство – новые основания для типологизации стран, связанные с этими угрозами: «страны с нерыночной экономикой», «страны, оказывающие содействие террористам» и т. д. Это позволяет применять к этим странам ранее невообразимые меры: вводить войска, замораживать счета и т. д.

Как только мы скажем, что власть в современном мире осуществляется через идеальные формы, как только поймем, что идеализм победил, нам придется изменить наше представление о знании и его функциях.

Построение новых знаний о мире – важнейшее сегодня средство власти. Ведь знания больше не появляются естественно, в рефлексии – они строятся. Строятся в специальных организациях (институты, think tanks, centres of excellence – фабрики мысли и центры создания превосходства – и т. п.) такими, какими они нужны для выигрывания конкретной ситуации основным игрокам.

Например, сегодня всем известно, что в мире есть такое явление, как терроризм. Существует много теорий, которые разъясняют его причины и демонстрируют, что именно изменилось в мире в связи с его появлением. И хотя разные исследователи расходятся в версиях, достоверно известно одно – терроризм есть, и это проблема мирового масштаба, которую необходимо решать. Следовательно, весь мир ее и решает, включая в ее решение огромное количество ресурсов, стран – и переделывая в очередной раз мировой порядок, ранжируя теперь страны относительно их участия/неучастия в борьбе с терроризмом или в самом терроризме.

Однако само это знание о терроризме отнюдь не является очевидным. Да, акты террора происходят по всему миру. Но считать, что вся причина этого состоит исключительно в том, что существуют террористические организации и их хорошо законспирированные главари, что ряд государств потворствует террористам, – значит принять то знание о нем, которое было выработано для специальных политических целей.

Еще примеры: целая отрасль промышленности и ряд национальных компаний были погублены при помощи знания об «озоновых дырах». Сегодня разворачивается процесс, начатый Киотским протоколом. Экономическое знание от влиятельных, в основном американских школ разрушило СССР.

По-видимому, эти средства начали опробоваться на СССР еще во времена холодной войны. И хотя Советский Союз в той войне был одним из двух основных игроков, его правящая верхушка не освоила ее опыт. Подобные игры ей пока недоступны.

Точно так же она не отрефлектировала опыт социальной трансформации в Германии, в Китае и, как ни странно, даже у себя в СССР. Наши политики, по-видимому, не понимают и даже не пытаются понять, как Германия в 1930-х годах смогла за 10 лет в сотни раз увеличить ВВП и стать одним из ключевых игроков в мире; как за счет коллективизации и индустриализации удалось за короткий срок из аграрной страны, которой была Россия, сделать одну из наиболее грозных и мощных стран.

А ведь и там и там эффект был достигнут за счет введения новых смысловых структур, которые возродили народный дух и изменили социальное и организационное устройство страны.

Мол, отважно взвейтесь над пропастью, покрепче долбанитесь о дно, а потом до вас донесутся вежливые аплодисменты мирового сообщества. А может, лучше без этих аплодисментов и без пропасти?

Ведь жила Россия своим умом тысячу лет и неплохо выходило, достаточно на карту мира посмотреть. А теперь нам, значит, пора в плавильный котел… Виктор Пелевин «Священная книга оборотня» (8)

Если мы в России собираемся участвовать в современной политике, то важно понимать, что изменился сам принцип расслоения людей, обществ и стран.

Раньше можно было говорить о том, что расслоение происходит либо по границе силы (есть сильные/есть слабые), либо по границе собственности (те, у кого она есть/те, кто ее лишен), либо по границе богатства и капитала (богатые страны, люди/бедные). Те, у кого были сила/собственность/богатство, могли эксплуатировать тех, у кого их не было.

Теперь расслоение проходит по границе понимания/ непонимания: людей, которые продолжают работать в существующих образцах и стереотипах, начинают эксплуатировать те, кто может выйти за границы существующих образцов и построить более сложные схемы организации.

Существуют стандарты и образцы ведения деятельности, и те, кто работает в них, оказываются эксплуатируемыми теми, кто эти стандарты разрабатывает и изменяет. Бизнесмены платят (вынуждены платить) огромные деньги для переобучения сотрудников, смены технологий, если они не соответствуют стандартам, и т. д.

Это относится не только к людям, – это фиксирует один из принципов организации нового мирового порядка. Тот, кто способен формировать критерии наличия или отсутствия в стране рыночной экономики, начинает реально управлять происходящими процессами в стране – если она не может отказаться от реализации этой идеи.  Россия сегодня находится именно в этой ситуации.

Именно в этой точке появляется современная проблема суверенности государства. Суверенным теперь может считать себя только такое государство, которое способно формировать для себя образцы и стереотипы и навязывать их всем остальным.

ПЕРМАНЕНТНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ в странах победившего идеализма диктует свою систему средств политики и власти. Те страны, которые этим не владеют (по невежеству, по приверженности ложным идолам[6], по господству стереотипов), как говорится, «тормозят».

 От автора

Суждения о власти

 Политика должна быть современной

 Изготовление людей  

Россия сегодня: архаичная власть в великой стране

Для философствующих конфликтологов