30 августа 1958 года родилась Анна Степановна Политковская, журналист, публицист, автор документальных книг «Путешествие в ад. Чеченский дневник», «Вторая чеченская».
В 1980 году она окончила факультет журналистики МГУ имени Ломоносова. После окончания учебы работала и сотрудничала с различными газетами – «Известия», «Воздушный транспорт», «Мегаполис-экспресс», а также издательствами – «Эскарт», «Паритет». С 1999 года она стала обозревателем «Новой газеты».
С июля 1999 года Анна не раз выезжала в зоны боевых действий и лагеря беженцев в Дагестане, в Ингушетии и в Чечне. А в декабре того же года организовала эвакуацию 89 жителей грозненского дома престарелых, которые ее стараниями были расселены на территории России.
Занималась правозащитной деятельностью, помогала в судах матерям погибших солдат, проводила расследования коррупции и даже участвовала в переговорах с террористами — захватчиками «Норд-Ост».
Анна Политковская не раз получала премии. Ей присуждались: премия Союза журналистов РФ «Добрый поступок – доброе сердце», премия Союза журналистов за материалы по борьбе с коррупцией, диплом «Золотой гонг-2000» за серию материалов о Чечне. В январе 2000 года Политковской за серию репортажей из Чечни была присуждена премия «Золотое перо России».
Анна Политковская была застрелена в лифте своего дома в центре Москвы 7 октября 2006 года. Сотрудники милиции нашли пистолет Макарова и четыре гильзы рядом с телом. Все указывало на заказное убийство.
Уполномоченный по правам человека при президенте России Владимир Лукин заявил: «Она была правозащитницей и журналисткой в настоящем смысле этого слова — герой России».
___________________
(Интервью с Цой Л.Н. Записала Анна Политковская. Газета «Мегаполис-экспресс» от 10 июня 1993 г. Стр. 6)
Пояснение.
На одной из московских конференций, посвященных проблемам становления свободного российского общества, независимости России, ко мне подошла молодая журналистка и сказала, что ей очень понравился мой доклад. Звали журналистку Анна Политковская. Она попросила побеседовать с ней. Интересная беседа на разные темы длилась несколько часов. Через несколько дней Анна позвонила мне и мы встретились. Она показала мне материал, мы обсудили еще несколько вопросов, затем в газете Мегаполис-экспресс, была опубликована эта статья.
(1958-2006)
Преамбула.
Свободное общество, о котором сейчас так много и с надеждой говорят применительно к России, может создать только человек со свободным мышлением. Но что это значит — быть свободным? Московский философ Любовь Авдеева выносит на суд читателей свой видение проблемы.
Свободной мышление — это когда человеком сняты все границы в его собственном внутреннем мире. Когда я говорю о свободе, первое, о чем я думаю, — это о свободном духе. В Библии сказано: «И создал господь Бог человека из праха земного и вдохнул в лице его дыхание жизни и стал человек живою душою». Собственно, отсюда и произрастает основная для всех религий проблема соотношения духа и тела: как подчинить мятежный дух, который свободен и дышит где хочет, традициям, верованиям, ритуалам и так далее, В то время когда тело наше требует своего и совсем другого? И что значит, в связи с этим быть свободным? Только ли обладать независимостью? Но в реальности независимых людей много на свете, только вот свободны ли они?
Мой разум — моя крепость.
У свободы много определений. Одно из них такое: быть свободным — значит понимать все то, что меня окружает, осознавать влиянием множества общественных сил, религий, учителей, родителей, гуру, научных и прочих знаний. Но чтобы понимать, необходимы глубокие знания. Поэтому более точное определение заключается в том, что быть свободным — значит прежде всего быть разумным при условии, что этот разум проявляется не когда самому человек хочется быт свободным, а когда человек осознает и себя, и все влияния на себя, к которым либо надо приспосабливаться, либо даже подчиниться без особых размышлений. Важно точно определить для себя, что такое собственное подчинение влияниям, чем оно заключается? На мой взгляд, это есть состояние, когда человек в глубине души ощущает страх: потерять безопасность, устойчивость в жизни, положение в обществе, быть осужденным родителями, близкими, священником, гуру. И вправду, подавляющее большинство из нас более всего остального желают стабильности, быть в безопасности, слышать о себе одобрительные слова, принадлежать для такой устойчивости положения к какой-либо организации, религии, мужу, детям, науке и т.д. Мы постоянно ищем подобные подпорки для себя, не осознавая, что состояние действительной свободы не предполагает страха или принуждения в связи со страхом, пусть даже абсолютно добровольного.
В тот момент, когда мы желаем быть с кем-то отождествлены, мы более не свободны. Человек, мужчина или женщина, истинно свободен лишь тогда, когда его сердце свободно от принадлежности или отождествления с кем-либо или чем-либо. Благодаря этому осознанию человек перестает стремиться непременно кем-то быть, корме как самим собой, и только это состояние придает ему красоту и глубину. Когда вы не подражаете святым, гуру, героям, догматам — вы свободны. Но когда следуете им — не свободны. Истинная свобода заключается не в том, что вы стремитесь кем-то сделаться, и не в том, что вы следуете в жизни чьим-то мудрым наставлениям, а в ежемгновенном поиске себя, понимании, что вы есть на самом деле.
Первая ступень к свободе — в том, что вы все ж это понимаете, и тогда постепенно становитесь самим собой. В самом открытии себя личностью уже заключено преображение.. Но быть самим собой очень трудно, по сути это требует перманентного нравственно-интеллектуального подвига от самого человека. Невероятно трудно следовать свободе, преодоления всех тех влияний, которые могут порабощать или подавлять вас в себе. Я думаю, что истинная разумность человека заключается именно в том, чтобы суметь выйти за пределы собственного рабства от внешних влияний и воздействий.
Религия и религиозный ум.
Быть самим собой — значит быть освобожденным от любых догм, теорий, философий, то есть и от религии (в обычном понимании) как организованной религиозной структуры со всеми признаками общественных учреждений, строенных для того, чтобы удерживать личность внутри какого-то частного образа мышления или действия. Религиозные структуры суть всегда эксплуатация нашей доверчивости, надежд наших и тех же страхов. Религия в моем понимании — это не религиозные структуры. Она есть искание того, что есть Бог и такое искание требует невероятной энергии, широты разума, тонкости мышления. И в таком понимании следование религии никак не противоречит исканиям человеком истинной свободы. Поэтому я утверждаю, что, не связываясь с религиозными структурами, свободный человек должен иметь РЕЛИГИОЗНЫЙ УМ . Здесь необходимы пояснения: впервые термин «религия» был применен древними римлянами в переводном значении «воссоединение». Не религия как связь, как сейчас часто толкуют, к именно как воссоединение.
Я настаиваю на этом переводе потому, что связь может быть, и чаще так и бывает, односторонняя (радио, телевидение и др.), но воссоединяться способно только открытая система. И говоря о религиозном уме как необходимом условии существовании свободного человека, я как раз и имею в виду ОТКРЫТЫЙ УМ, то есть тот, который открыт себе, миру, человеку, Богу. Только религиозный ум в таком понимании позволяет человеку воссоединиться, открываясь самому себе, ибо абсолютно невозможно воссоединиться с другим человеком, С Богом, не открыв собственного сердца.
Замечательные сочинения Бердяева, Флоренского, Лосева, Шпета, Соловьева и других философов, объединенных некогда в известное в истории отечественной культуры «Русское религиозно-философское общество», разогнанное после революции, потому и остались в умах и сердцах последующих поколений, что это были философы, имеющие как раз такой религиозный ум, о котором говорю я. Ум, готовый поглощать все научные достижения и гипотезы.
Религия и наука.
Все предыдущее развитие русской философской мысли готовило появление столько великолепной философской школы на стыке Х1Х и ХХ столетий. Начиная с Ломоносова, лучшие умы настаивали на идее мира между религией и наукой, потому что чего-либо одного недостаточно для полного познания Вселенной. «Неверно рассуждает математик, — писал М.Ломоносов, рассуждая о невозможности познания многообразия мира только одними средствами, — если циркулем хочет измерить Божью Волю, но не прав и богослов, если думает, что на псалтыре можно научиться астрологии или химии». Н.Новиков утверждает, что разум без веры не в состоянии познать таинственную сторону бытия, но и вера без разума впадает в суеверие, и в обоих случаях необходимы свобода разума и определенная степень мистической жизни.
А. Лабзин отмечал, что «обижают веру, думая, что она требует пожертвования разумом, напротив, разум есть грунт веры, но то, что разум понимает не ясно, то вера утверждает». Представители славянофильства, объединившего лучшие интеллектуальные силы России начала Х1Х века, выдвигали следующую, четко сформулированную и красивую идею: «Истина недоступна для отдельного мышления, она доступна совокупности мышлений, связанных любовью».
При всей расхожести умонастроений вслед славянофилам говорил подобное же их противник западник П.Чаадаев: «Свобода заключается в том, что мы не осознаем своей независимости, — то есть, свободы нет реально, есть только лишь идея свободы. Но человеческая свобода является «страшной силой», мы то и дело вовлекаемся в произвольные действия в и всякий раз потрясаем мироздание». Чтобы этого не происходило, необходимо соответствовать высшему Закону, знать его, ибо порядок в мире поддерживается им. По Чаадаеву, свобода тварных (материальных) существ, дабы не действовала ее разрушительная сила, нуждается в постоянном воздействии свыше. «Представленный самому себе, человек всегда шел по пути беспредельного падения».
Извечные поиски истины.
Тот, кот стремится к подлинной свободе, должен быть готов к тому, чтобы участвовать не в реформации, а в созидании. Реформы всегда дифференцированы — предназначены для какого-то отдельного общества, нации, группы и так далее, поэтому непременно порождают дальнейшие несчастья, с которыми ум религиозный смириться не может, потому, что он — ум любящий и творческий: обладая безграничным пониманием, чувствительный к прекрасному и безобразному, он рожден только из творчества и для творчества. По этой причине подлинно религиозный человек не заботится о том, чтобы произвести перемну в общественном порядке, напротив — он ищет то, что истинно, и само это искание истины обладает преображающим действием на общество и заключает в себе единственно правильное социальное действие. Завершая логическую цепочку, можно сказать, что искание истины и есть подлинная религия.
Такие поиски благотворны и для человека и для общества тем, что создают в уме состояние творческого взрыва, настоящую революцию в мышлении. В подобных исканиях ум не занят установленными санкциями общества. И именно так человек освобождается от обязательной своей обусловленности, становясь подлинно свободным, что в свою очередь невозможно без самопознания и понимания своей обусловленности. Свобода, начинающаяся с познания себя, приведет к действиям правильным и свободного типа.
Трудно встать лицом к лицу с собой и посмотреть прямо на то, что ты есть, невзирая на то, что скажут остальные. Еще труднее углубиться в себя, потому что это обязательно принесет и удивление, и горе и страдание, — но все это совершенно необходимо сделать для того, чтобы понять себя. И когда вы поймете себя, вы обнаружите, что ум становится необыкновенно ясным и простым, в этой ясности преобразятся и все ваши страхи, и вы станете свободными, обладающими умом религиозным, только и нужным для истинного преобразования окружающего мира.
Записала Анна ПОЛИТКОВСКАЯ.
______________
Цой Л.Н. Статьи и размышления о конфликтах
Конфликтология и конфликты