БОРЬБА ЗА БУДУЩЕЕ КАК ОСНОВНОЙ ПРОЦЕСС СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВЫХ КОНФЛИКТОВ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

БОРЬБА ЗА БУДУЩЕЕ КАК ОСНОВНОЙ ПРОЦЕСС СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВЫХ КОНФЛИКТОВ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ   

 Цой Л.Н.  

Аннотация.

В статье раскрывается относительно новый взгляд на социально-трудовые конфликты в российском обществе, как на системный  фактор влияния на будущее России.  Проведен краткий исторический экскурс, раскрывающий закономерность феномена  конфликтных отношений между людьми. Показана роль конфликтов в борьбе за будущее.  Раскрыта суть  «будущего» как социологического понятия и важность феномена «понимания» для исторической памяти.  Представлен механизм  встречи с будущим  — это игры и  игровые технологии.   Сформулирован основной тезис о содержательной и функциональной связи социально — трудовых конфликтов с системным развитием российского общества.

 Ключевые слова: социально-трудовой конфликт, «будущее» как фантастика, «будущее», как социологическое понятие, игра, как механизм подготовки к встрече с будущим.   

Введение.

Социально-трудовой конфликт — это особый вид  столкновения двух или более разнонаправленных сил,   взглядов по поводу социально-трудовых отношений  в   условиях    несовпадения интересов, ценностей или нехватки различных ресурсов.  Главными субъектами социально-трудового конфликта выступают работники и работодатели. Государство   и  органы местного самоуправления должны создавать условия для безопасного конфликтного взаимодействия сторон, на основе Закона и  переговорных процедур.

 Конструктивное воздействие    социально-трудовых  конфликтов (далее СТК)  на развитие разных сфер деятельности в российском  обществе являются  следующие взаимосвязанные процессы:

• СТК оказывают конструктивное  влияние   на общественную жизнь   во всех сферах жизнедеятельности общества;
• СТК тесно переплетаются с политикой, так как наряду с экономическими требованиями  выдвигаются и политические требования, формулируются требования к будущему политическому устройству государства и общества;
• СТК способствуют перегруппировке социальных сил и формированию новых социально-трудовых отношений;
• СТК тесно связаны с производственными отношениями и силами, имеющими потенциальную возможность,  как для  развития  разных сфер деятельности,    так и   для разрушения деятельности;
• СТК  содействуют  кадровым изменениям в органах государственной власти и местного самоуправления.

Таким  образом, СТК  представляет собой всесторонний многоуровневый феномен социально-трудовых отношений в обществе и оказывает влияние на формирование будущего России. 

Будущее – это то, чего еще нет, но может быть в одном из многих возможных вариантов. Это время и события, следующие за настоящим. Считается, что будущим занимается футурология, громко заявившая о себе участниками Римского клуба в начале 60-годов ХХ века. Различают ближайшее будущее (непосредственное -25-30 лет); обозримое будущее (70-80 лет) и отдаленное будущее (или фантастическое).[1]   

Два феномена – одно целеполагание,

Идея заглянуть в будущее стара, как мир.  А ее основе лежит два феномена. Первый феномен  из древнего мира — уход  из племени, как  попытка  освободиться от своих сородичей, с которыми   невозможно  было ужиться. Такой  уход   на неосвоенные территории, позволял   древнему человеку устроить   свою жизнь по-своему, а не как было ранее. И если его не съедали животные, то он  давал начало новому народу, а то и новой расе.  Древние эллины освоили все Средиземноморье и установили весьма разнообразные порядки в своих дальних и ближних колониях. Скажем, в Сиракузах правил тиран, а в Танаисе в дельте нынешнего Дона существовала не просто республика, а двухпалатное народное собрание, в котором половина голосов принадлежала грекам, а половина — местным, танаитам. Но и Афины, и Спарта, и Сиракузы, и Танаис оставались рабовладельческими городами-государствами, и в этом плане принцип их устройства оставался вполне однотипным. Но самое  интересное, что  со временем устанавливались такие порядки, от которых некоторым людям снова хотелось сбежать куда-то подальше. Собственно, на этом принципе строилась и вся ранняя эмиграция в будущие Соединенные Штаты — ехали ирландцы, угнетаемые теми же англичанами (либо ехали поневоле в качестве белых рабов), ехали сектанты, мечтавшие основать на новой земле «царство божие». Поиск рая на земле гнал людей за границу освоенных территорий. 

Второй феномен  —  развитие интеллекта, что позволяло    заглянуть   мыслью в будущее. Расширение  интеллектуальных, технологических  промышленных и др.  возможностей, а также развитие  философии позволило человеку сделать научные  и географические открытия.  

Вся эпоха великих географических открытий и завоеваний — это приключения «племени изгоев» в дальних краях. Испанцы, португальцы, а затем и остальные европейцы осваивали обе Америки и Африку, русские казаки двигались «за Камень» (так называли Уральские горы) — вместе со своими заочными приговорами судов. Разумеется, вдали от империи они устанавливали свои порядки, но империя тянулась за ними со своими воеводами, стрельцами, дьяками и палачами.

Оба  феномена  неразделимы в своем целеполагании – это захват новых территорий и установление своей власти. 

 Будущее, как фантастика 

Примерно к 19-му веку Земля  была освоена и территории, на которых можно было строить города, сеять хлеб и жить обычной жизнью  —  закончились.

 Но поиск собственного  рая на земле продолжался, что хорошо описано в романе   «Дети капитана Гранта», в котором  капитан собирал деньги, чтобы открыть Новую Шотландию. Уехать подальше и жить по-своему – вот такое простое  решение национального вопроса. 

          Но были и более технологичные прожекты новых государств на новых принципах, когда стало ясно, что свободных земель больше нет, и не будет.

 Жюль Верн искал  новые миры под водой, под землей  («Наутилус» капитана Немо — вариант «новой Индии»),  где  общество строится на новых, неведомых началах.   

Противоречие   между фантазией и реальными возможностями человека,  не останавливает его  перед    стремлением в будущее, как способа протеста  (часто неосознанного)  с   существующими законами, и общественно-историческими закономерностями.

В 20 веке К. Циолковский  обратил внимание на   космос,    как  на технологический источник суверенитета.    Он  описывает космическую станцию с полным циклом жизнедеятельности, способный  автономно существовать  небольшой человеческой колонии на орбите земли. На данный момент   никакая космическая станция на орбите без земной пуповины существовать не может, и    вряд ли сможет в обозримом будущем.

  Луна рассматривается    человечеством как возможный   природный источник энергии, в случае, если там будет  найдена вода, если найдется столько свободных денег. Необходимо еще учесть  работу  лунных налоговых служб, лунной прокуратуры и лунной полиции.

           Освоение Марса предполагает   «билет в один конец». Требуется создать    автономную колонию, где будут какие-то свои порядки и ввиду отдаленности — не будет никакого государства. А доставку к первым марсианским колонистам первой марсианской бюрократии вроде бы никто не планирует.   Но это будет все равно община, и отношения внутри нее должны как-то регулироваться.  Развитие марсианской колонии должно быть  связано с   развитием земных технологий, поставками с земли техники, материалов, новых людей. И уж куда денешься — земных правил и законов.

В этих фантастических  проектах  возникает много вопросов морального, этического и нравственного характера.  А что, если и там появится  Каин, который  убьет Авеля? Смогут ли на Марсе верить в бога, крещеного в реке и распятого  на кресте посреди пустыни? Как будет выглядеть заповедь «не укради» в мире, где ничего нельзя украсть в принципе? Как будет «не лжесвидетельствуй» там, где нет суда? Как будет «не прелюбодействуй» в семье, где трое мужчин и две женщины? Как будет «не убий», если за убийство вообще никак нельзя наказать, не перебив друг друга?

Будущее как социологическое понятие

           М. Вебер  считал, что хотя интересы индивидов и являются непосредственными импульсами человеческих действий, общее направление исторического развития определяется, в конечном счете, не ими, а идеями, овладевающими людскими умами,  крупными большими идеями, определяющими тип миросозерцания, задающими его основные параметры.       Он выделял три способа отношения к «миру», заключавшие в себе определенную установку, как некоторый  вектор их социального действия: [2] 

• приспособление к миру, сопрягается с конфуцианским и даосистким типом религиозных философских воззрений, получившим распространение в Китае;
• бегство от мира, сопрягается  с индуистским и буддистским, распространенным в Индии;
• овладение миром, сопрягается  с иудаистскими и христианскими взглядами, возникшими на Ближнем Востоке и распространившимися в Европе (а в последствии и на Американском континенте).

В этих разных социальных действиях мы можем обнаружить разное отношение к будущему:

• будущее – как судьба, данная свыше, она дана и надо ее принять как  данность;
• будущее в другом мире, уход в медитацию и поиск рая на земле;
• будущее, как проект  человека и человек строит его сам, беря ответственность за будущее.

В каждом из этих способов отношения к миру уже заключен как в зародыше, соответствующий «образ» и «стиль жизни» людей – этически определенная модификация формы их существования. Этим же изначальным мироотношением, обусловлен и соответствующий тип рациональности, задающий общее направление последующей рационализации —  как в пределах картины «мира», так и в нем самом.       Если в понятие картины мира, а точнее, в  модели картины мира ввести еще и интенцию к определенной деятельности, возможным моделям поведения и коммуникации,  то, выражаясь социологически, мы имеем дело с социальным  действием, социальным пространством, социальными нормами, социальным полем,   социальными изменениями и с социальными конфликтами.  

В таких ситуациях  многие процессы не осмысляются, понимание исчезает,  а иногда специально ограничивается  в целях  оглупления целых народов.  

Понимание как функция исторической памяти.

Непонимание предшествует пониманию.  Понимание как интеллектуальная функция «отвечает» за формирование смысла вещей и процессов. Без понимания, мир и происходящее в нем, для человека буквально обессмысливаются. Он ничего не понимает, не может,  что с ним происходит в настоящем,   не говоря уже о том, каким он может видеть будущее и что было   в прошлом.

Без понимания человек как историческая сущность заканчивается. А если история закончилась, то это значит, что Человеку (как индивидуальному, так и коллективному) теперь не нужно знать и понимать исторического смысла и значения своего существования.

Отказывая человеку в понимании,  демонстрируется новый принцип действительного неравенства людей в мире, в котором есть способные самоопределиться исторически в новых сложных исторических условиях, и они будут властвовать и править, и те, кто почему-то окажется не соразмерным историческому самоопределению, в том числе по тому, что якобы История закончилась и что это теперь совсем не нужно.

Человек по настоящему существует только в Истории, если   мы говорим о человеке, живущем в мире после пришествия Христа. Это означает, что человек ставит перед собой исторические цели соразмерные задаче исторического существования всего человечества. Человек должен быть в состоянии понять суть исторических событий и исторических процессов. Понять настолько глубоко и точно, чтобы быть способным самоопределится исторически, т.е. одновременно по отношению к прошлому, настоящему и будущему – это  «нерв ситуации».

  Современная западная философия отказалась от этой сверх задачи, поскольку отказалась от категории реальности как сущности, возникающей одновременно и вследствие человеческого самоопределения.   Опередить в понимании в осмыслении – значит опередить исторически. Это исторический шанс, которым можно воспользоваться при правильном самоопределении. А можно и не воспользоваться. Пропустить, прозевать.

Будущее каждого народа (нации,   государства, общества), как коллективной человеческой организованности, а тем более будущее каждой цивилизации прямо зависит от способности точно понять свое прошлое, опираясь на это понимание правильно проанализировать свою ситуацию настоящего, и исходя из этого не ошибиться,   поставить нужные исторические цели, достижение которых будет «гарантировать» историческое будущее.

Одновременно, это и способность каждого человека в любой момент исторического времени ответить на вопрос «Кто Я такой?»  как Человек, как коллективная человеческая организованность.

Хроническая неспособность отвечать на эти вопросы «автоматически» приводит к исчезновению из Истории людей, утерявших возможность (способность) к   историческому самоопределению. Вызов, стоящий перед  каждым человеком и культурно-исторической общностью  —  это, прежде всего вызов «правильного» исторического самоопределения.

В человеческой культуре существуют инструменты организационного и/или человеческого развития и научения  для встречи с будущим  — это игры и  игровые технологии.  

Игра  в будущее

Как представить не представляемое,  как    помыслить то, чего еще нет – будущее?    Есть простой ответ – поиграть.    Именно игра  готовит  человека к новой, пока еще не существующей реальности. Человек всегда играет, и ребенком, и взрослым — у взрослых просто игрушки более дорогие. А когда  реальность   приходит, то человек к ней в какой-то степени уже готов. Он ее «сыграл», давно, может быть, в детстве. [3]

Можно сыграть   в первую экспедицию на Марс в один конец — это жестокая игра,  она  может разрушить не имидж, а всю жизнь, и на финал приведет к неизбежной гибели.

Можно сыграть в более сложную игру  с сотнями участников, с предполагаемым  представлением о развитом  космическом  мире. Это модель, которая возможно, потом, когда-нибудь поможет вжиться в новую реальность. Или даже смоделировать эту реальность. Сначала мечта, игра, а потом уже и «взрослая» реальная жизнь.

Игровой подход трактует конфликты в рамках той или иной модели игровой процедуры и игрового содержания. Исследователи  игр[4] выделяют  три формы игры как инструмента организационного и/или человеческого развития и научения:

• имитационные игры — игры, имитирующие в «чистом виде» какой-либо организационный и/или «человеческий» процесс;
• деловые игры — игры, направленные, как правило, на обучение людей (персонала организации) сложным видам работы и принятия решений в игровых условиях с запланированным результатом обучения;
• организационно-деятельностные игры (Щедровицкий Г.П.) инновационные игры (Дудченко В.С.), организационно-мыслительные игры (Анисимов О.С.)  — игры, направленные на создание новых средств мышления и деятельности, овладение участниками этими средствами и, таким образом, на варианты разрешения ПРОБЛЕМЫ (того, что еще не имеет принципиального решения), встающей перед полипрофессиональным коллективом.

В организационно деятельностных играх   конфликты являются   центральным элементом  развития  содержания, коммуникации и самоопределения по  отношение к прошлому, настоящему  и будущему.

           Будущее приходится строить из прошлого, поскольку его больше не из чего делать в смысле наличного материала. В прошлом   было много чего, но это не означает, что нужно всё тащить в будущее. Что-то  лучше в прошлом необходимо оставить в истории, оставить лежать на своем месте, а что-то взять в качестве материала для построения будущего.  «Какое прошлое нужно будущему России?»

Будущее приходится строить исходя из реального наличного материала в настоящем, в котором много чего есть, но все ли надо тащить в будущее. Что мы оставим в настоящем,  а что возьмем в будущее?

Будущее строится из идей о будущем.  Можно выделить три типа идей: 

• идеи, которые освещают путь – светоносные идеи,
• идеи, которые приносят плоды – плодоносные идеи,
• идеи, которые изменяют судьбу человека, группы, наций, народов,     страны и человечества – судьбоносные идеи. 

Игра в будущее  — это мыслительный процесс, сопровождающийся коммуникацией  между всеми  ее участниками о прошлом, настоящем и будущем.   Это не просто коммуникация – это  столкновение (конфликт)  взглядов, идей, ценностей и мировоззрений.   

Будущее России связано с представлением  о том, является ли Россия ресурсом (а потому с ней можно делать бизнес и управлять ресурсами, получая с этого какую-то свою ренту, процент, либо ресурсы, которые  можно покупать) или будущее Россия связано с поиском человеческого лица в мировой цивилизации.

Предвидеть будущее, прогнозировать будущее, проектировать будущее —  это разные процессы, разные методы, разные методологии, а также разные технологии проектирования будущего, конфликтогенные по своей сути.

Борьба за будущее и деятельностное отношение к нему требует  глубоких знаний, высокого уровня профессионализма интеллектуального стратега, владения  культурой  коммуникации  в конфликтном  поле борьбы за будущее, не только в плане осмысления, но и   в плане политического дискурса или  физического действия.

 В общественном сознании  укрепился стереотип, что причиной  конфликта является эгоцентризм  человека.  Подобная  психологизация конфликта не позволяет рассматривать конфликт  как системный фактор.  Именно вокруг образа будущего происходят  самые острые конфликты, никак  не связанные  с эгоцентричностью человека, они связаны  с глубокими преобразованиями в российском  обществе.     

Резюме.

Если социально-трудовые  конфликты    оказывают  непосредственное влияние на изменение и развитие всей общественно-политической и экономической  системы общества, то  противоречия, возникающие в ходе дискуссий,  необходимо рассматривать    не столько как столкновение интересов и ценностей в рамках СТК, сколько  борьбу за будущее.   Такой тезис позволяет рассматривать    социально-трудовые  конфликты как системный фактор в борьбе  за будущее России.

 Литература