Справедливость и правосудие, которые олицетворяет собой, пожалуй, самая известная в греческом пантеоне богиня Фемида, занимали важное место в системе ценностей древних греков. Вместе с тем, примирение между сторонами считалось более «социально здоровым» исходом разрешения споров, чем судебное решение, которым провозглашалась чья-то формальная неправота, определялись победитель и побежденный. Многочисленные письменные памятники на разных носителях, будь то камень, бронза, бумага или папирус, дошедшие до наших дней, свидетельствуют о том, что в стране с высочайшей культурой, каковой была Древняя Греция, посредничество, арбитраж и судопроизводство вместе составляли взаимодополняющие части единой системы разрешения споров.
В греческом мифе о сотворении мира говорится о том, что после того, как младший сын, коварный Крон, хитростью низверг своего отца Урана и отнял у него власть, богиня Ночь породила сонм ужасных богов, в том числе Эриду — раздор, Танатос — смерть, Апату — обман, Кер — уничтожение, Немесиду — беспощадное отмщение. Ужас, распри, обман, борьбу и несчастье внесли эти боги в мир, где воцарился на троне своего отца Крон. Таким образом, в греческой картине мира конфликты и ссоры рассматриваются как порождения тьмы, так же как и убийства, разрушения и беззаконие — считалось, что все они имеют единую природу.
«Илиада», повествующая о событиях XII в. до н. э., рассказывает о ссоре между Агамемноном и Ахиллом из-за порядка распределения военной добычи, власти и личного соперничества (выдающийся воин Ахилл полагал, что его заслуги недооценивают, не считал себя обязанным подчиняться воле Агамемнона и всячески демонстрировал свою независимость). Конфликт вызвал разлад в стане ахейцев, что грозило поражением. Согласно «Илиаде» сперва в качестве незваного примирителя между Агамемноном и Ахиллом пытается выступить Нестор, но ему лишь удается убедить Агамемнона пойти на примирение. Агамемнон призывает Одиссея, Аякса и Феникса быть примирителями в их споре с Ахиллом, поскольку тот почитал их больше всех прочих. При этом он обещал дать Ахиллу великие дары, вернуть ему пленницу Брисеиду, а когда возвратятся все с победой на родину, дать ему в жены одну из своих дочерей, а в приданое — много богатых даров. Впрочем, дары не интересуют Ахилла, считавшего себя оскорбленным. Одиссей, убеждая Ахилла сменить гнев на милость, использует такие методы, как апелляция к ценностям согласия, уважения к справедливости, авторитету и здравому смыслу старшего по возрасту. Одиссей обращает внимание Ахилла на то, что «примирительный дар принимают даже от убийцы, брата или даже сына… если тот сделает достаточно большое подношение родственникам убитого, чьи гордыня и гнев смягчаются при принятии такого платежа». Когда, наконец, примирения достичь удается, в честь этого события приносят благодарственную жертву богам.
Также «Илиада» повествует о том, как был мирно урегулирован спор между героями Менелаем и Антилохом. В состязании на боевых колесницах, посвященном памяти погибшего Патрокла, Антилох внезапно выехал впереди Менелая, отчего лошади последнего испугались, а в результате второй приз на скачках (породистого жеребца) получил молодой Антилох, а не опытный возница Менелай. Менелай утверждал, что Антилох намеренно «подрезал» его колесницу, тем самым нарушив правила состязания. Антилох это отрицал. Сначала Менелай хотел передать спор на разрешение старейшин. Однако он опасался, что, если решение будет вынесено в его пользу, то ахейцы подумают, что судьи сделали это под влиянием высокого общественного статуса Менелая. Тогда Менелай потребовал, чтобы Антилох поклялся в том, что его действия не были намеренным маневром. Этого Антилох делать побоялся и признал первенство за Менелаем, обратившись к нему со следующими словами: «Прости гораздо моложе, Царь Менелай, чем ты; ты стоишь выше меня и ты лучше меня; ты знаешь, как легко молодых людей искушает тщеславие; их нрав нетерпеливее, а здравого смысла у них меньше; будь же снисходителен ко мне; я добровольно уступлю тебе жеребца, которого мне присудили, и если ты потребуешь от меня другое мое имущество, я лучше отдам тебе его немедленно, чем лишусь твоей милости и паду в глазах сподвижников». Последний, в свою очередь, продемонстрировал великодушие и уступил призового жеребца Антилоху, тем самым еще более возвысив себя в глазах ахейских мужей. Спор был урегулирован ко всеобщему удовлетворению.
Гимн «Гермесу», написанный поэтом Гесиодом в VII в. до н. э., по-видимому, предназначался для зачтения перед собранием людей. В нем повествуется о том, как был урегулирован спор между богами Олимпа. Как известно, Гермес считается покровителем торговцев, путешественников, ораторов и воров. Едва родившись, он на следующий же день (если говорить современным языком, из хулиганских побуждений) похищает у Аполлона целое стадо коров. Попутно он делает из панциря черепахи первую лиру. Гермес прячет коров в пещере, заставляя их пятиться задом, чтобы было труднее найти их по следам, а затем возвращается в свою колыбель, изображая из себя невинного младенца. Когда Аполлон обвиняет его перед Зевсом в краже, тот прибегает к уловкам в своей защите: ссылается на то, что только «вчера родился», а скотокрадами всегда являются опытные взрослые люди; что он является «слабой стороной»; что Аполлон добивался от него признания угрозой насилия; клянется, что он не уводил коров к себе; что у Аполлона нет свидетелей…
Всемогущий Зевс добродушно смеется над его первыми хитростями и велит им примириться, а Гермесу — привести Аполлона туда, где скрыто стадо. Аполлон, увидев, что двух коров недостает, гневается, но Гермес умиротворяет его волшебной игрой на лире. Аполлон предлагает мировое соглашение, желая получить лиру: «Я думаю, что мы придем к соглашению вполне легко… Я дам тебя много прекрасных подарков…». Гермес отдает ему лиру со словами: «Теперь у тебя нет причины быть в таком гневе на меня». Аполлон отдает Гермесу свой кнут и стадо, делая его покровителем скотоводства. Затем Зевс одобряет их поведение и призывает их к дружбе, и они дают клятву дружбы. Аполлон обещает принести новые дары. Зевс одобряет их намерения, или, как мы сейчас сказали бы, утверждает их мировое соглашение в форме судебного решения, могущего быть принудительно исполненным.
Так поэт описывает отраженную в мифе модель идеального урегулирования спора между смертными: приоритет примирения перед рассмотрением требований и возражений по существу; жесты доброй воли; взаимный обмен ценностями; клятвы дружбы; утверждение мирового соглашения уполномоченным лицом; общее удовлетворение. Надо заметить, что, прежде всего, примирительная модель актуальна в отношении споров между родственниками (как и всеми, кто находится между собой в длительных взаимоотношениях): как известно, Гермес приходился Аполлону братом, т. к. Зевс был их общим отцом. Спор остался «внутри семьи», без вынесения «сора из избы».
Символом мира у греков (помимо оливы), а позднее и у римлян был атрибут Гермеса (у римлян Меркурия) кадуцей — жезл, который изображался в виде крылатого посоха, обвиваемого двумя змеями. Ему приписывалась свойство примирять спорящих. Тот самый кадуцей, который в наше время изображается на гербах торгово-промышленных палат. Поэтому такой символ «обязывает» торговую палату быть центром арбитража и посредничества.
Знаменитый баснописец VI в. до н. э. Эзоп в одной из своих басен обращал внимание на то, что для урегулирования спора арбитр и посредник должен быть авторитетным для сторон, иначе они посчитают зазорным для себя прислушиваться к его словам: «Дельфины были в раздоре с китами, и когда взаимный гнев достиг угрожающих размеров, маленький краб стал между ними и попытался примирить их. Затем дельфин повернулся к нему и сказал: «Мы скорее будем биться до смерти, чем позволим разнять нас такому ничтожеству, как ты».
Из знаменитой библейской притчи о суде Соломона известно о тактике судьи спровоцировать спорящих на поведение, позволяющее определиться с принятием решения. Нечто подобное имело место и в этой греческой легенде. По преданию, у царя древнегреческого города Аспендоса на юге Анатолии (Малой Азии) (II в. н. э.) была прекрасная дочь Семирамида. Два архитектора претендовали на то, чтобы взять ее в жены. Царь решил отдать дочь тому из них, кто быстрее соорудит более грандиозную постройку в городе. Претенденты одновременно начали и закончили работу: один из них построил акведук, а второй — театр. Оба творения понравились царю, и он указал, что отдаст дочь обоим, предложив им делить ее между собой. Создатель акведука согласился, но второй претендент предпочел отказаться от царевны в пользу своего соперника. Тогда царь понял, что лучшим мужем для его дочери станет благородный создатель театра и отдал ее в жены ему.
Трагедия Эсхила (родился около 525 г. до н. э.) «Эвмениды» иллюстрирует модель для урегулирования конфликтов, возникших в результате убийства людьми своих ближайших родственников. Начинается все с того, что царь Агамемнон, послушавшись совета предсказателя, для обеспечения благоприятного для плавания в Трою ветра приносит богам в жертву свою дочь Ифигению. Его жена Клитемнестра не простила его за это и убила, когда он через несколько лет вернулся с войны домой. Их сын Орест отомстил за отца и убил ее. Мифические богини возмездия (фурии) Эвмениды («милостивые»), ранее именуемые греками Эриниями («мстительные»), преследовали Ореста. Тот бежал в Афины и укрылся от них в храме богини мудрости Афины, которой совершил молитву согласно принятым ритуалам очищения и воздал искупительные жертвы. Однако фурии обвинили его в убийстве собственной матери, требуя казни. Афина отвечает им: «Полтяжбы знаю: слышала истца донос» и настаивает на том, чтобы была выслушана и вторая сторона. Эвмениды призывают ее вынести свое решение об участи Ореста.
Афина выслушивает Ореста, который признает факт убийства и объясняет, что к этому его принудил Аполлон под страхом страшного наказания. Он также признает полномочия Афины разрешить дело о том, виновен ли он, и обязуется подчиниться ее решению. Получив эти полномочия, Афина с учетом серьезности дела настаивает на его рассмотрении составом судей-граждан под ее председательством. Оговорено, что в случае равенства голосов ее голос будет решающим. Афина осознает, что если фурии-обвинительницы, воплощение непреклонности и мстительности, проиграют, но не смирятся, то все равно их ненависть приведет к продолжению конфликта и отравит мир в обществе. Также это навлечет проклятия на афинян: «Отослать ни с чем Нельзя их гневных. Если суд обидит их, Падет на землю нашу яд их зависти; Чумой тот сев прозябнет, язвой, засухой». С другой стороны, она считает, что осуждение и казнь Ореста, действовавшего согласно древнему обычаю кровной мести сына за отца, несправедливо. В этой сцене трагедии Афина обращается к зрителям, что какая бы сторона ни выиграла, любой исход принесет беду.
Афина организует заслушивание свидетелей, включая самого Аполлона, который подтверждает слова Ореста, объяснив то волей самого Зевса. Голоса судей разделяются, и голос Афины оказывается решающим: Орест оправдан. Фурии беснуются, заявляя о том, что их лишили древних прав вершить месть, и грозясь жестоко отомстить за это народу Афин, посеять раздор и стравить граждан друг с другом. Тут-то и начинаются примирительные переговоры, чтобы покончить с ненавистью и насилием. Учитывая, что проигрыш дела традиционно считался постыдным, Афина убеждает фурий, что они не проиграли, а лишь не доказали свою позицию, напоминая им также о том, что при равенстве голосов судей речь не может идти о позоре для какой-либо стороны. Затем она как бы невзначай намекает на то, что за ней дарованная самим Зевсом сила, которую она готова применить, если Эринии не подчинятся решению. Она учитывает, что для фурий важно сохранить и укрепить авторитет и поклонение людей, и предлагает им для примирения разделить с нею храм в Афинах, принять почести и приношения. Афина убеждает фурию, что Афины становятся все могущественнее, и Эринии приобретут больше, оставшись в городе как почитаемые божества, нежели уйдя куда-либо еще в мире.
Но фурии по-прежнему в ярости и готовы со скандалом удалиться. Они твердят о своем бесчестии, нанесенном им таким судом, и Афина продолжает увещевать их: «Я не потеряю терпение. Я не устану перечислять те блага, которые вы получите, так что вы не сможете сказать, что младшая богиня или афиняне опозорили вас. Если моя речь способна умиротворять, вы останетесь. Но если вы уйдете, то не сможете утверждать, что ваш гнев против города является праведным». Таким образом, Афина проявляет терпение истинного медиатора. Поскольку Эриниям было предложено мирное решение на почетных условиях, они уже не могли основательно считать и называть себя оскорбленными.
Изложенное мифическое дело является очень важным: в нем борются представление об обязательности мщения убийце и идея о возможности и желательности мирно уладить конфликт, сохранив «лицо» всех участников, прервать круг взаимного ущерба и убийств. Эринии склоняются к миру и выторговывают себе почетное место в храме Афины и всеобщее почитание в этом городе навеки. Афина клянется обеспечить все это. Так они урегулируют дело.
Главным являлось восстановление гражданского мира и прекращение вражды и порочного круга насилия. Можно согласиться с предположением британского исследователя Д. Рибака, что античные зрители, как правило, уходили с этого спектакля польщенными и удовлетворенными тем, что конфликт был разрешен тем образом, какой они считали надлежащим, и все было осуществлено согласно хорошо известным им обычаям. В соответствии с представлениями античных афинян, даже когда закон и сила на твоей стороне, необходимо сделать хотя бы один дружественный шаг в сторону того, против кого вынесено судебное или третейское решение, предложить ему примирение, чтобы попытаться устранить основания для новых конфликтов.
В воззрениях античных философов наблюдалась преемственность в отношении взглядов на диалог, ценность мира и надлежащее разрешение спора.
Сократ (около 469-399 до н. э.) полагал, что в случае несогласия с собеседником не следует сразу оспаривать его позицию. Он учил находить точки соприкосновения с помощью наводящих вопросов. Также с помощью вопросов следует, как самому уяснить интересы собеседника, так и помочь ему лучше осознать собственные интересы. Сократ сравнивал беседу с повивальным искусством: «Я принимаю роды у мужей, а не у жен, и принимаю роды души, а не плоти». Цель диалога, учил он, состоит в том, чтобы понять друг друга.
По преданию, другой великий философ Платон (около 429-347 гг. до н. э.), рассердившись как-то на своего раба, сказал гостившему у него Ксенократу: «Накажи этого человека: я слишком раздражен, чтобы самому сделать это!». В этом историческом анекдоте отражено представление о том, что целью возмездия за проступок не должно быть причинение ущерба его совершителю, и оно должно быть адекватным тяжести проступка.
Платон оставил немало указаний по поводу надлежащего разрешения споров. Так, он предписывал разрешать споры между супругами следующим образом: «Если муж и жена отчуждены друг от друга разногласиями, спор должен передаваться на рассмотрение десятью мужчинами среднего возраста из числа охранителей закона и десятью женщинами-чиновниками в брачной сфере. Если они смогут примирить их, пусть достигнутое соглашение имеет юридическую силу. Но если неприязнь между супругами пересилит их, то пусть чиновники найдут наилучшего возможного партнера каждому из них. В таких делах страсти кипят, так что пусть постараются подобрать тех партнеров, которые мягче и стабильнее».
Аристотель, ученик Платона, родившийся в 384 г. до н. э., в труде «Афинская полития» пишет, что Писистрат, правитель Афин с 561 до 527 гг. до н. э. часто инспектировал деятельность своих чиновников вне города и лично урегулировал споры между сельскими жителями, чтобы им не пришлось отправляться в город в суд и покидать свое хозяйство. Раздел 53 труда Аристотеля является первым описанием арбитражной практики к Афинах. В ней говорится, что «если (арбитры) не в состоянии будут примирить стороны, выносят свое решение. Если обе стороны останутся довольны приговором и согласятся с ним, тяжба прекращается».
В труде «Риторика» Аристотель разъясняет принципы, исходить из которых следует всем участникам разрешения спора для того, чтобы достигнутое решение было долговечным: «Надлежит прощать человеческие слабости и обращать внимание… не на букву закона, а на намерение законодателя; не на само действие, а на его моральную цель; не на часть, а на целое; не на то, каков человек сейчас, а на то, каким он был всегда или вообще; помнить не плохие, а хорошие поступки; сносить ущерб с терпением; прибегать к решению разума, а не насилия; отдавать предпочтение арбитражу, а не суду, так как арбитр ориентируется на справедливость, а судья только на (формальное) право, и арбитров избирают именно для того, чтобы превалировала справедливость».
Таким образом, арбитраж рассматривался им как способ преодоления присущей формальному праву и официальному правосудию косности и негибкости.
Феофраст (371-287 гг. до н. э.), ученик Аристотеля, ставший после него во главе Лицеума, в своей наиболее известной работе «Характеры» привел ряд примеров бестактного поведения, под которым он понимал действия в неподходящее время, в том числе: «В третейском суде он своим решением ссорит стороны, когда они хотят мириться». Иными словами, этически недопустимо выносить решение по существу спора вопреки намерению сторон примириться. Наоборот, следует им в этом содействовать.
В древнейший период основным способом разрешения споров была самопомощь, самосуд и обращение к силе и хитрости. Однако постепенно в умах людей укрепляется идея о том, что самопомощи с применением насилия необходимо избегать, если это может быть сделано без умаления достоинства. Обращение к нейтральному третьему лицу за разрешением спора становится предпочтительнее самосуда, который пренебрегает покоем сообщества.
В Древней Греции существовал такой важнейший общественно-правовой институт, как проксения, что происходит от слова «гостеприимство». Под ним понималось обращение к посреднику с целью установления и поддержания связей, ведение переговоров и взаимодействия между отдельными гражданами, семьями, родами, племенами и даже городами-государствами. Такой посредник именовался proxenetas. Это был способный к конструктивному общению и наделенный здравым смыслом человек, который направлялся доверителем для установления или поддержания дружественных отношений и в принимающей семье, роде, государстве пользовался гостеприимством, привилегиями, почетом и уважением. Этот человек в силу обычая нес обязанности как перед доверителем, так и перед принимающей стороной. Он должен был заботиться об интересах обеих сторон и всячески способствовать их осуществлению. Достичь этого proxenetas мог только посредством содействия согласованию интересов и достижению соглашений между тем, кто его направил, и принимавшей стороной. Иными словами, посредством примирительной процедуры.
Институт проксении достиг в Древней Греции большого распространения и был заимствован иными странами древнего мира, войдя в практику международных отношений. Например, сохранилась начальная часть текста «Проксении синопейцу» города Херсонеса, датируемого концом II в. до н. э.: «Номофилаки Эвкрат, сын Притания, Плистонакс, сын Дионисия, Аполлоний, сын Парфенокла, и стоящий во главе управления Аполлодор, сын Герогита, предложили: так как Менофил, сын Менофила, синопеец — муж добрый и любочестный к народу херсонесскому, всегда благородно предоставляющий себя в распоряжение, и в частности, имеющим с ним дело гражданам, выказывает себя благорасположенным и готовым к услугам, о стараясь всегда явишься виновником какого-нибудь блага — итак, дабы и народ явился достойным мужей, стремящихся к достижению большего блага, да постановит совет и народ». Можно предположить продолжение этой надписи: «… Херсонеса провозгласить Менофила своим proxenetas».
Постепенно сложилась практика в случае возникновения споров, как частных, так и публичных (между полисами), договариваться об их разрешении с помощью нейтральных посредников. Часто в ходе такой процедуры удавалось достичь мирового соглашения, и тогда иные процедуры становились излишними. Передача спора на урегулирование нейтральному третьему лицу была хотя и необязательной, но нормальной и поощряемой обществом практикой. Целью ее было восстановление мира и благополучия. Исходя из этого, арбитры (diaeteta) стремились, чтобы решение устраивало обе стороны и, таким образом, было устойчивым. Для этого, в частности, арбитры старались, чтобы ни одна из сторон не чувствовала себя полностью побежденной. А еще лучше, чтобы решение являлось соглашением сторон.
Широко распространенным способом урегулирования частных споров, которые стороны не могли уладить самостоятельно, была процедура diaetesia, которая включала в себя diallage (диалог, или примирительную процедуру) и, при необходимости, krisis (вынесение решения). Используя современную терминологию, ее можно условно назвать «посредничество-арбитраж». Эта, а также другие неформальные примирительные процедуры применялись и для урегулирования споров с публичной властью. При этом склонение сторон к миру являлось ключевой составляющей функций как арбитра, так и государственного судьи: krisis мог и не наступить, если в том не было нужды. Даже после вынесения решения судом или арбитражем нередко предпринимались меры по примирению сторон для содействия добровольному исполнению данного решения, действительного прекращения конфликта и предотвращения новых споров. Заметим, что современной практике судей и арбитров в частных спорах такая постсудебная примирительная деятельность совершенно неизвестна! Не поэтому ли неисполнение судебных и третейских решений стало сейчас скорее правилом, чем исключением?
Хотя посредничество и арбитраж были частями единого процесса разрешения спора, они концептуально различались. Об этом свидетельствует, в том числе, необходимость принесения клятвы арбитрами перед переходом к вынесению решения (чего не делали посредники, наделенные лишь функцией примирения).
Примерно в 400 г. до н. э. у греков, как и в современном мире, остро встала проблема перегруженности судов. Эту проблему решали путем обеспечения доступа граждан к альтернативным (внесудебным) процедурам. Аристотель писал, что все мужчины, достигшие возраста 60 лет, выполняли обязательную функцию арбитра, разрешая все частные споры, которые стороны подчиняли арбитражу своим соглашением. Уклонение от исполнения функций арбитра считалось правонарушением, влекущим лишение гражданских прав. Первейшей обязанностью арбитра было попытаться примирить стороны. Если это не удавалось, он разрешал спор по существу.
Одним из важнейших источников социальных конфликтов внутри полиса было противоречие между интересами, с одной стороны, стоявшего во главе полисов царя — басилевса и родовой знати и, с другой стороны, демоса, к которому относились все незнатные свободные крестьяне и ремесленники. Эти конфликты внутри полиса особенно обострились к VII В. до н. э. Внутри полиса сформировались, по словам Платона, «два враждебных между собой государства: одно — бедняков, другое — богачей». В полисах с наиболее развитой культурой разрешения конфликтов, прежде всего в Афинах, они проявлялись в бурных дебатах в народном собрании. Конфликты достигали такой остроты, что решение спора порой сводилось к «праву сильного»: находившихся в меньшинстве политических противников нередко изгоняли. В некоторых полисах такие конфликты вовсе приводили к гражданским войнам.
В связи с этим во многих греческих полисах постепенно сложилась практика в случае возникновения серьезных внутренних конфликтов, грозящих или приведших к расколу в обществе, обращаться в другой дружественный полис с просьбой избрать из своей среды и прислать наиболее уважаемых, здравомыслящих, справедливых граждан для урегулирования таких конфликтов. Такие посторонние лица обладали необходимой нейтральностью. Сохранились две записи из Калимноса (Додеканез), представляющие собой резолюции городской администрации о приглашении посредников из другого полиса. Калийное дважды просил Ясос прислать такую команду: «Те, кто придет, лучше всего пусть примирят спорящих граждан. Если нет, то пусть рассудят». В третьей, благодарственной, записи указано, что по обычаю примирителей чествовали и вознаграждали золотыми коронами за то, что «те, кто пришел, урегулировали большую часть споров путем убеждения сторон, а остальные разрешили справедливо, избегая коррупции».
Подобное урегулирование в один из таких драматических эпизодов из жизни Афин и других полисов описывает Аристотель: «Когда… на сторону граждан… перешел весь народ и эта партия стала одолевать в войне, тогда в городе… избрали… десятерых — таких, которые пользовались репутацией наилучших людей. При них-то и при их энергичном содействии состоялось примирение между сторонами и возвратилась демократическая партия… Они еще до прихода Павсания стали вести переговоры с находившимися в Пирее, а после его прихода общими стараниями добились возвращения изгнанников. Окончательно водворил мир и уладил заключение договора лакедемонский царь Павсаний совместно с десятью посредниками, прибывшими позднее из Лакедемона по его настоянию…»
Примирение состоялось при архонте Эвклиде на следующих условиях: из афинян, остававшихся в городе, всем, желающим выселиться, предоставляется право жить в Элевсине с сохранением всех гражданских прав, полной свободы, самоуправления и правом пользоваться доходами от своего имущества. Что касается храма, то доступ к нему должен быть предоставлен одинаково тем и другим… Далее, ни жителям Элевсина не дозволяется приходить в город, ни жителям города — в Элевсин; разрешается это тем и другим только во время мистерий. Вносить подати с доходов в союзную казну элевсинцы должны наравне с остальными афинянами. А буде кто-нибудь из лиц, собирающихся переселиться, пожелает занять дом в Элевсине, он должен получить на это согласие от владельца; в случае же невозможности достигнуть соглашения каждая сторона должна выбрать троих оценщиков, и какую цену назначат эти последние, такую и следует брать…».
По наиболее важным частным и международным спорам стороны обращались к дельфийским жрецам. Дельфы были наиболее авторитетным святилищем античности. Они выполняли функции посредника не только в спорах между древнегреческими полисами, но и в спорах греков с восточными правителями. Так, Дельфы помогли в заключении договоров о мире или взаимной помощи милетян с царем Лидии Алиаттом и лакедемонян с его сыном Крезом (VI в. до н. э.). Источником авторитета жрецов было духовное и материальное влияние (капитал от взносов городов, приношений паломников, храмовых ярмарок, ростовщических сделок).
Знаменитый афинский законодатель VI в. до н. э. Солон был приглашен в Афины в 594 г. до н. э. в качестве примирителя в гражданской войне. Аристотель в труде «Афинская полития» пишет о том, что многие стали рабами немногих, и низы восстали против верхов. Борьба была тяжелой, и конфронтация длилась долго, но по взаимному согласию они избрали Солона в качестве арбитра и передали правление ему. Свою роль в этом сыграло то, что он написал труд (если говорить современным языком, меморандум), где привел доводы в пользу каждой из сторон и затем опроверг их, чтобы привести к соглашению и урегулировать их спор. Компромиссным решением Солона было собрание законов, которые действовали и соблюдались афинянами столетиями. Там были изложены детальные правила, например, о том, на каком минимальном расстоянии от соседа может быть построен дом или посажены деревья.
Как свидетельствуют дошедшие до наших дней судебные речи афинских ораторов, в классический период (начиная с конца V в. до н. э.) эллины практиковали внесудебное урегулирование частных споров в порядке арбитража. Традиционно арбитры, прежде всего, стремились помочь сторонам достичь мирового соглашения, а при необходимости выносили решение сами, причем могли не руководствоваться буквой закона, а решать по справедливости.
Исократ (436-338 гг. до н. э.) в судебной речи от имени и в пользу ответчика «Против Каллимаха» ссылается на то, что данный спор уже был урегулирован мировым соглашением, которому была придана форма арбитражного решения. Он сообщает суду, что, как часто бывает со спорящими, не желая нести риск вынесения неблагоприятного судебного решения, ответчик согласился на предложение друзей истца уплатить истцу 200 драхм. Чтобы спор был окончательно прекращен, они обратились к Никомаху для закрепления соглашения в форме арбитражного решения: «Каллимах… пытается отрицать факт обращения к арбитражу. Он даже заявит, что он никогда не передал бы дело на рассмотрение Никомаха, которого он знал как нашего старого товарища… Но вам следует учесть, что мы передали на арбитраж не спор: мы представили ему мировое соглашение для вынесения арбитражного решения на согласованных условиях. Поэтому нет ничего странного в том, что Каллимах избрал Никомаха арбитром. Куда более странно было бы с его стороны спорить о выборе арбитра, когда мы договорились урегулировать спор…».
Речь Демосфена (384-322 гг. до н. э.) «Против Эфоба I» является иллюстрацией того, что принятой практикой и тактикой ораторов в судах было демонстрировать свою склонность к мирному разрешению спора, предпочтению примирительных процедур, представить судебное дело досадным результатом неразумной несговорчивости, непреклонности и негибкости другой стороны: «Если бы Эфоб был готов делать то, что является правильным, или передать спорные дела между нами членам семьи, не было бы необходимости в судебных исках… Я бы охотно следовал тому, что они решили, и у нас не было бы спора вовсе. Но коль скоро он предпочел избежать решения тех, кто знает наши дела лучше всех, и явиться к вам, которые не могут иметь точного знания о нашем деле, мы должны постараться обосновать наши права в отношении него здесь»34.
В речи «Против Олимпиодора» Демосфен, стремясь избежать раскрытия судом незаконного сговора между истцом и ответчиком с целью обмана других соистцов-обладателей прав на наследственное имущество, пытается добиться прекращения дела и от имени истца заявляет, что он стремился избежать спора с братом жены, но был вынужден явиться в суд: «мое желание представить спор нашим общим друзьям… Я не избегал никоего посредника; клянусь всемогущим Зевсом, что этот человек вынудил меня участвовать в судебном разбирательстве. Поэтому я прошу вас… прежде всего, выступить посредниками для нас и прекратить это дело, тем самым действуя в наших общих интересах…».
В речи «Против Апатуриуса» Демосфен в деле о понуждении к исполнению решения, вынесенного тремя арбитрами, ссылается на закон о частном арбитраже, принятый в 403/2 г. до н. э.
(Фрагмент из книги Д.Л. Давыденко. Примирительные процедуры в европейской правовой традиции. –М., Издательство: Инфотропик, 2013)
_______________
Конфликтология и конфликт