Яндекс.Метрика

Власть или управление? Контекст и общий вид проекта

Власть или управление? Контекст и общий вид проекта

Рац М., Котельников С., Слепцов Б.

Власть или управление? Контекст и общий вид проекта

(Тезисы к серии докладов в Москве, в июне 2017 г.)

Само такое «окаянство» — стремление силой мысли создать нечто невиданное, опередив и удивив весь мир, — мне всегда было симпатично, оно очень «в духе ММК». Но для того, чтобы это сделать, нужно усердно работать, собрав все силы… (В.Марача)

Сначала надо задать определенность собственного лица, а потом уже связываться с теми, чьи лица вполне определены. А, может быть, и не связываться с ними вовсе. (В.Данилова)

 * * *

После многолетних – примерно с 2010 г. – дискуссий мы предлагаем для критики и обсуждения наш проект в целом. Основные идеи, в большинстве своем развернутые в целой серии статей, ниже собраны в два тематических узла: А.Методология и политика. Проект политической позиции методолога и Б.Мыследеятельность и ее редукции. Полная и редуцированная системы правления. Как перейти от второй к первой?

Уже замысел нашего проекта, начиная с 1994 г., формировался в контексте СМД-подхода и методологии ММК, разумеется,  в рамках нашего их понимания и освоения. Мы сохраняем верность традиции, а определяющая особенность нашей нынешней позиции состоит в том, что известную трактовку нашего  мира как мира мышления и деятельности в их историческом развёртывании мы понимаем в оргдеятельностном плане и «одеваем на себя». Мы считаем своей миссией посильное соучастие в реализации этого развёртывания, отправляясь от сложившегося положения дел и учитывая опыт предшественников.

Иными словами, мы трактуем предельную МД онтологию как идеал, прожект, соотносимый с картиной мира по состоянию на сегодняшний день.[1] Сегодня мы видим  преобладание редукции МД до поведения (в отличие от МД лишенного проектной составляющей, реактивного и адаптивного) со множеством вытекающих отсюда последствий. Считаем, что пересмотр господствующих представлений о мире, предполагаемый СМД-подходом и методологией, приведет к переосмыслению и перестройке ряда форм организации человеческого общежития. Культурно-историческая ситуация, сложившаяся в современном мире (мы вернемся к ней во второй части доклада), провоцирует на работу в этом направлении. Разные группы методологов ведут при этом свои линии, фокусируясь на разных аспектах организации общежития и по необходимости занимая те или иные политические позиции. Движение мысли от методологии к политике, с нашей позиции, представляется неизбежным. Другой вопрос, что, если мы хотим работать как методологи, на этом пути надо вовремя остановиться и передать эстафету политикам.

Для нас политическая позиция является производной от позиции методологической. При этом хотелось бы четко представлять себе различие методологии и политики как типов МД и понимать, что СМД подход и схема МД накладывают определенные ограничения на наши возможные политические позиции.

 А. Методология и политика.

Проект политической позиции методолога

1. Методологическая и политическая позиции. По нашим представлениям, методология и политика – близкие, но крайне не похожие друг на друга типы МД. Они близки по месту в универсуме МД и по функциям, но предельно далеки по нормам, методам и средствам работы. (Это смолоду хорошо понимал ГП: «…как бы ни разворачивалась политическая ситуация, область моей работы лежит вне политики – она касается значительно более глубинных механизмов».)

Вот самое первое введение в тему. Любые начинания в мире инициируются неудовлетворенцами, и, осознают они это или нет, прежде всего, они осуществляют некую работу, которую мы квалифицируем как методологическую. А именно, намечают тот или иной подход к предстоящим действиям и соответствующую картину мира, в котором им предстоит действовать. Собственно, таково наиболее общее представление о содержании работы по анализу ситуации и самоопределению, которые задают отправную точку движения и систему координат, необходимых для дальнейшей ориентации. Ориентация эта фиксируется замыслом желаемых перемен (либо заданием заказчика, как в схеме Г.П.Щедровицкого /2000/).

Поскольку, однако, события разворачиваются в обществе, первые же шаги ведут к столкновению интересов разных субъектов. Чтобы реализовать свои замыслы,  они вынуждены, так или иначе, соотносить собственные планы и действия друг с другом. Такое соотнесение становится постоянным условием последующего движения и разворачивается в МД особого типа, именуемого политикой (Politics/Policy). Политика, прежде всего, и контролирует пути дальнейших движений, вовсе не обязательно приводя всех к ранее намеченным целям: успех – дело случая и самоорганизации политических субъектов, в т.ч. их взаимодействия с управленцами.

2. Методологические рамки для политической позиции. Мы не будем повторять свои уже обсуждавшиеся и опубликованные соображения об отличительных особенностях политики вообще, а обратимся к ним предметно на материале квазисообщества выходцев из ММК. Речь идет о квазисообществе, поскольку нас пока так мало, что отдельные методологические группы могут работать и многие работают, не пересекаясь, независимо друг от друга.[2] Конечно, в этом есть свои плюсы и минусы, причем мы много говорим и спорим о своих методологических позициях, однако, политические позиции не менее важны для нашего общего дела, если считать, что такое дело должно быть. Мы имеем в виду перспективу его развития в России с ее достаточно своеобразной культурно-исторической ситуацией.[3]

Начиная свою работу со сферы правления и разрабатывая методологический проект ее организации, мы формируем свою политическую позицию, двигаясь в рамках права и развития. В следующих тезисах мы останавливаемся на том, каким образом это происходит, и как эти рамки ограничивают возможное поле политических позиций. Это поле, однако, очень широко и предполагает какое-то общепризнанное имя, условное обозначение, которого пока нет. Мы говорим об особом типе политики  – политике развития. На уровне идеологии она кажется нам достаточно понятной: в сущности, это обобщение политики, проводившейся ГП в ходе «маршировок» и экспансий в различные сферы МД – от педагогики до дизайна. В идеале мы хотели бы распространить ее в качестве культурной нормы и на политику вообще, но до этого еще дожить надоJ)).[4] Пока же в качестве первого шага предлагаем ее коллегам по методологическому цеху на предмет критики, проблематизации и возможной «примерки» на себя.

При этом важно иметь в виду, что мы работаем в продолжение линии классической политической философии, как подчеркивал Л.Штраус, отличающейся «своим непосредственным отношением к политической жизни». Но вот тип занимаемой позиции (включающий самые разнообразные варианты конкретных позиций), повторим, мы предлагаем ограничить упомянутыми рамками. Возможно, как раз по этому признаку (принятие их или непринятие) может произойти осмысленное для всех участников деление на группы.

3. О рамке права. Право мы связываем, прежде всего, с принципом формального равенства. В первом приближении (это важная оговорка) мы полагаем, что схема МД в силу своей симметрии относительно вертикальной оси автоматически предполагает формальное равенство участников КМД. Они связываются коммуникацией, а относительно слоя мыслекоммуникации специально отмечается, что он «практически не подчиняется различению правильного и неправильного». Это всегда поле борьбы, взаимоотрицаний и проблематизаций, где одновременно работают разные логики (Щедровицкий 1995: 289).

Важнейшее значение имеет история бытования идеи формального равенства в Европе Средних веков и Нового времени. Мы полагаем, что именно правовые ограничения систем правления были необходимым условием формирования управленческой МД, становления самоуправления, а, в конечном счете (на сегодня) и формирования концепции развития в ММК.  Специального анализа требует в этом смысле происхождение демократии в Новое время, прежде всего, системы сдержек и противовесов в современных системах правления и, напротив, отсутствие таковых в системах архаических.[5] Мы полагаем, что названная исторически сложившаяся система играет роль организующего начала в общественно-политической коммуникации, как бы стихийно приобретающей перечисленные выше черты.

4.О рамке развития. Тот же механизм столкновения разных позиций, взаимоотрицаний и проблематизаций, о котором было сказано применительно к праву, лежит в основе развития, как оно понимается в СМД методологии. Эта трактовка значительно определённее распространенных представлений, но все еще далека от полной ясности. Собственно, важнейшая ее особенность состоит в постоянном развитии (наших представлений о развитии), история которого была изложена в работе (Рац 2011). Основной (промежуточный) итог этой истории состоит в том, что СМД подход вернул представлению о развитии утерянный, было, статус важнейшего элемента нашего мировоззрения, но уже не как объяснительного принципа (каким он был в натуралистическом подходе), а как организующего нас и наши занятия. Что нашло прямое выражение в так наз. схеме шага развития, в которой мы работаем.

С функциональной точки зрения важно, что управляемое И/Е развитие противопоставляется Е/И эволюции (а также росту или модернизации) и мыслится как специфическая форма существования КМД, порождающей в результате постоянной проблематизации новые подходы, методы и средства работы. Повторим, что для нас развитие (как вариант – сама КМД) наряду с правом (в расширенном варианте – культурой) играет роль первой ценности.  К сказанному нужно добавить ряд моментов, зафиксированных в наших прошлогодних тезисах, а именно:

Во-первых, дается наша версия ответа на вопрос, как мы мыслим развитие (что называем развитием, где видим развитие). В прошлом, в истории никакого развития нет. Схема/понятие развития – это наши очки, позволяющие объединить идеи МД и управления. Сквозь новые очки мы видим, во-первых, следы развития (в форме «прогресса»), равно как и следы М-деятельности, и получаем возможность реконструировать по ним все остальное.

Во-вторых, прорисовывается пространство существования МД, неотъемлемыми чертами которого оказываются:  

А. Установка на развитие, процесс проблематизации и решания проблем посредством проектирования и разработки новых средств,

Б. «Спектры развития» в действии (от замысла к его осуществлению) и в истории: от философии и методологии через СРТ (включая предметизации регионально-страновые и сферные) до качества жизни населения,

В. Постоянная диверсификация М-деятельности («разделение труда»)  и усложнение позиционной структуры общества как (промежуточный) результат развития,

Г. Инвариантность структуры (предыдущие пункты) относительно масштаба: фрактальность.

Мы видим в сказанном основания для переосмысления известной идеи устойчивого развития (sustainable development), экологическая трактовка которого отходит на второй план, уступая место всегда проблематичному развитию в указанном выше понимании. Реализуемая в политике установка на развитие создает для него необходимые условия, а управление должно обеспечить более или менее равномерное распределение усилий по всему спектру от фундаментальных до прикладных разработок. В этом смысле мы будем говорить о новом устойчивом развитии (НУР), призванном дополнить идею развития МД до состояния, пригодного к употреблению в общественно-политической практике.

Изложенные соображения носят преимущественно контекстуально-рамочный характер и даже с учетом предлагаемого особого понимания политики, права и развития могут объединять множество разнообразных программ и проектов. Переходя далее к нашему собственному проекту, мы можем еще сузить пространство специфических для сторонников СМД подхода инициатив, имеющих политический выход. Обязательным для нас и специфичным для наших коллег мы считаем принцип, который был реализован в практике ОДИ, и который мы полагаем основным в  политической философии ММК: (в мирное время /дальше мы поясним эту оговорку/) преобразования в системах деятельности должны осуществляться через посредство мышления. Имея в виду масштабы страны, важно добавить: в исторических рамках.

Завершая идеологическую часть нашего сообщения, в связи с поляризацией политических позиций, в т.ч. и в нашем сообществе, заметим, что позиция докладчиков находится в русле либеральной традиции, но все же принципиально отлична от его современных модификаций. Для нас ценностью является не широко распространенное у нас представление о «прогрессе прав человека на пути к индивидуальной свободе», а развитие КМД, НУР (условием которого являются права человека с неотъемлемой от них ответственностью). Соответственно не свобода, как идеальное состояние человека, а созначное развитию перманентное освобождение человека за счет создания новых средств МД.

Второй, близкой нам позицией можно считать республиканизм, но надо учитывать, что, как и десять лет назад, представленное выше  понимание развития, а тем более трактовка его как ценности, не только не являются общепринятыми, но представляют собой радикальную инновацию. Поэтому мы ориентируемся не на идентификацию с какими-то известными политическими позициями а на формирование новой. 

Б. Мыследеятельность и ее редукции. Полная и редуцированная системы правления. Как перейти от второй к первой?

У нас не больше оснований объявлять наши представления и наш язык более релевантными, чем представления и языки наших оппонентов и критиков, в т.ч., и среди выходцев из ММК. Поэтому даже и в указанных выше рамках мы считаем свои разработки лишь одной из конкурирующих (политико-философских) концепций, судьба которой решится историей.

5.Мир мыследеятельности и антимир. Наша работа выстроена по известной схеме шага развития, включая соответственно  развертку и сопоставление двух картин: идеального МД мира и мира реального, который мы трактуем как «полуфабрикат» первого. Но если основания и важнейшие представления идеального МД мира в целом (предельная онтологическая картина)  прорабатывались на протяжении всей истории ММК, то картины реального мира, в котором мы все живем, намечались по большей части фрагментарно (преимущественно в период ОДИ).[6] Поэтому первый слой проблем, с которыми приходится сталкиваться, нацеливаясь на реализацию представленных выше положений, относится к построению картины видимого «за окном» мира. Проблемы порождены отсутствием общепринятых (даже в нашем сообществе) представлений о несущих конструкциях этого мира и языка их описания. (Речь идет о мире мышления и деятельности, человека и общества, весьма специфичном по сравнению с миром природы, представленном в так наз. «научной картине мира».)

В качестве первого шага к решению этой проблемы мы попробуем сконструировать мир диаметрально противоположный нашему МД идеалу. (Этот «антимир», по-видимому, надо соотносить с реальностью традиционного общества и Древних царств). Мы имеем в виду, используя эти два конструкта как очки, дать пока картину реального мира с помощью подручных средств, и приступить к выработке понятий и языка для более точного представления. За отсутствием языка мы не рискуем ввести в приведенную ниже таблицу еще третий столбец, посвященный жизненному миру, который пришлось бы заполнять неологизмами и/или метафорами. Ниже мы вынуждены ограничиться перечислением основных конструкций двух названных миров, более или менее развернутые представления о которых проработаны и представлены в ряде публикаций (Г.П. и П.Г.Щедровицких, В.Г.Марача, авторов данного сообщения и др.).

Табл. 1

Сопоставление элементов идеального (слева) и противопоставляемого ему (справа) миров 

МыследеятельностьРазвитиеЧеловек

Институты

Управление vs ДОУс[7]

Политика развития

ПоведениеЭволюцияСоциобиоид

Мегамашины

Властвование

Политика интересов

     

 

 

 

 

 Организованности, представленные в правом столбце, строго говоря, являют собой предельные формы редукции МД конструкций, выписанных слева. Т.е., это то, что остается от полных МД конструкций, если и когда они начисто лишаются мыслительного обеспечения. (Для полноты картины в таблицу можно было бы добавить еще введенное Б.Кроче противопоставление истории общества и псевдоистории природы.) В реальном жизненном мире  мы обычно сталкиваемся со смешанными формами: либо с прямыми «склейками» типа управласти (о ней чуть дальше), либо с плохо контролируемой сменой состояния вроде чередование МД и поведения в жизни людей, в крайних случаях соответственно приобретающих и теряющих, что называется, человеческий облик. [8]

6. Идеал против реальности: системы правления. В нашем проекте мы занимаемся типами и системами правления, причем правлением мы называем склейки «власти и управления», традиционно – в т.ч. в философско-политической литературе – фигурирующие чаще под именем «Власти». В центре нашего  дискурса находятся именно системы правления (в традиционной трактовке – «политические режимы»), которые всегда содержат в себе элементы власти и управления. Хотя под властью при этом понимаются – и в разных системах различно функционализируются – совершенно разные вещи. В связи с этим для находящихся в центре нашего дискурса систем правления пришлось сделать исключение из правила (сопоставления элементов мира и антимира). Мы различаем здесь:

— идеальную (полную) форму правления, именуемую деятельностью над деятельностью (Д/Д), представляющую собой, согласно ГП, некое обобщение управления в его же понимании;

— ее антиподом в антимире служит предельно редуцированная, практически не встречающаяся и оставленная нами без названия форма чистого (субъектного) властвования типа вздорного тиранства;      

— реальной заменой Д/Д оказывается синкрет, названный нами «управластью», в котором интеллектуальная недостаточность субъектной власти компенсируется подчиненным ей управлением.

Таким образом, с учетом сказанного мы можем работать еще (в дополнение к ряду форм, помещенных в таблицу) с важной для нас парой  деятельность над деятельностью — управласть.

Редуцированные системы правления (системы управласти), пусть и в разной степени, строятся на отношениях господства/подчинения (ОГП), которые мы пока отождествляем с властными отношениями. В нашей системе координат это пережиток рабовладения, подавляющий инициативу и ответственность во взаимодействии людей; с антропологической точки зрения, подавляющий атрибутивные (личностные) свойства человека – функциональными («я начальник, – ты дурак»). Причем это относится как к властвующим, так и подвластным.[9]

В рамках проекта Д/Д с целью минимизации ОГП мы предлагаем функционализировать и тем самым «развести» управление и властвование. Предлагаемое разделение функций власти и управления, в корне отличается от фактически господствующего их смешения (что особенно характерно для России). В нашем проекте власть фигурирует дважды. Власть закона (безличная,  бессубъектная) ответственна только за поддержание стабильности. Изменения в жизни людей осуществляются в режиме управления по итогам обсуждения со всеми заинтересованными позициями. Другое дело и особая тема – законодательные нововведения и законодательная власть, в ряде случаев завершающая цикл управленческих действий. Со-организация власти с управлением осуществляется рефлексивно по схеме процесс-механизм (см.) Наверное, говоря о нашем проекте, лучше было бы избегать перегруженного слова «власть», но вместо него мы можем пока предложить только громоздкое выражение «деятельность, обеспечивающая устойчивость» : ДОУс. Разумеется, всё это не более чем идеал. В какой мере и как к нему можно приблизиться – отдельная линия работы, к которой  мы еще не приступали.

Бесспорно, формы организации человеческого общежития, включая и формы правления, претерпевали на протяжении истории глубокие перемены. Тем не менее, форма управласти оказывается если не единственной, то наиболее распространенной в нашем мире, в т.ч. и ныне. Мы знаем ее в двух основных модификациях, одна из которых стара, как мир, а другая появилась в результате буржуазных революций на Западе. Они различаются по ряду признаков, отражающихся и в многообразных наименованиях этих двух модификаций.[10] Имея в виду все эти признаки, будем для краткости говорить об авторитарной и плюралистической системах правления в современном мире.

Различия между ними в последние годы достаточно хорошо отрефлектированы. Важнейшее (с нашей точки зрения) из этих различий получило выражение в широко распространенном наименовании двух групп государств: около 170 развивающихся («естественных», по Норту) и 30 развитых (мы добавили бы, «искусственных»), которые по составу практически совпадают с группами, имеющими авторитарные и плюралистические системы правления.[11] Мы считаем, что вернее было бы говорить о странах, развивающихся в нашем понимании «развития» (условный Запад) и эволюционирующих – вперемешку с модернизацией – (условный Восток). Хотя за всеми такими формулами стоит очень непростое содержание, а за только что предложенной типизацией стран, в частности, – всего лишь «тяготение» соответствующих режимов к одному из полюсов растяжки «развитие – эволюция».

Таковы – в самом первом приближении – наши текущие представления о некоторых основных конструктивных элементах «человейника». Вне всякого сомнения, они требуют дальнейшей проработки вглубь и вширь, но одновременно их можно использовать для прорисовки эскизных картин желаемой (идеальной для нас) и фактической культурно-исторической ситуации в мире и в России. Основным продуктом этой работы мы считаем схему нового устойчивого развития России и соответствующей формы правления. Наш подход к её созданию, помимо приведённых выше (п. 4) идейных предпосылок, резюмирован в неоднократно обсуждавшейся схеме «лестницы», как в оргдеятельностном ее понимании (как схемы реализации замыслов), так и в онтологическом  (как схемы со-организации различных типов Д/Д).

7. Чем характерны «развивающиеся страны»? Несколько слов о нашем вИдении фактического положения дел. Исторически сложившийся механизм жизни (особой формы эволюции, прогресса, самоуправления и саморазвития?) Запада требует еще специального анализа и означкования с СМД точки зрения. Пока мы фиксируем лишь эмпирически наблюдаемые тренды. Первый привычно именовать научно-техническим прогрессом (НТП): более полное представление о нем дают работы последних лет П.Щедровицкого, обсуждающего этот феномен в терминах разделения труда. Второй – снижение роли отношений господства/подчинения: о нем чаще  говорят как о демократизации и распространении «порядка открытого доступа» (Норт и др. 2011) к разнообразным ресурсам, а, следовательно, к предпринимательской деятельности. И третий, как бы суммирующий два первых, – «восхождение Запада».

Важнейшее отклонение от них – возникновение «мира социализма» и соответственно оформление трех миров, хотя в рамках указанных трендов (или одного объединяющего их мегатренда) миров должно было бы быть два, каковые и наблюдаются после распада «социалистического лагеря».

Для нас важно, что  все три указанные тенденции вышли из одного корня. Корень этот сформировался в начале Нового времени, в эпоху Реформации, когда, по словам Х.Арендт,  мышление «вставало в такое же служебное отношение к действию, в каком оно на правах служанки богословия в Средневековье служило созерцанию божественно откровенной истины, а в античности – созерцанию бытийной истины». Неслучайно, как отмечал еще С.Н.Булгаков, оттуда же берет начало и новая личность европейского человека. «Политическая свобода, свобода совести, права человека и гражданина были также провозглашены Реформацией».

Чтобы понять, как эти высокие материи связаны с НТП (а они связаны), вспомним нашумевшее высказывание американского историка русской науки Л.Грэхема. Он адресовался к представителям нашего истеблишмента, мечтающим об инновационном развитии страны: «Вы хотите молока без коровы». Подробнее он развивал эту мысль еще пять лет назад в интервью А.Ваганову: «…Лидеры России, от Петра Великого до современности, повторяют ту же самую ошибку. Они думают, что самое важное – заполучить технологии. Но это не самое важное. Самое важное – создать общество, в котором технологии могут развиваться. И проблема не в русской науке и технике – они очень хорошие, – проблемы в обществе… Надо реформировать общество, это гораздо более важно».

Если следовать Дугласу Норту и его соавторам, то, говоря метафорически, тридцати «развитым странам» эта реформа, так или иначе, удалась. Во всяком случае, именно они задают тон в нашем мире, в основном именно им мы обязаны научно-техническим прогрессом. Остальные 170 и среди них Россия вольны двигаться, как им угодно (на то и суверенитет).

8.Что мы думаем о России. Россия выделяется среди стран с авторитарным правлением своей европейской культурой. С этим мы связываем более чем трёхвековые упорные попытки так наз. догоняющей модернизации, наводящие на мысль о связке эволюции с модернизаций, призванной компенсировать накапливающееся отставание от развивающихся (в нашем понимании) стран. В итоге мы имеем картину, многократно описанную как чередование реформ и контрреформ (или периодов застоя). К этому важно добавить, что по мере прогрессирующего разделения труда и резкого усложнения механизмов хозяйствования сама идея догоняющей модернизации становится практически нереализуемой (подробнее об этом – в работах П.Щедровицкого). Вывод сводится к тому, что у нас есть только один способ  изменить воспроизводящуюся со времен Петра Великого ситуацию и вырваться вперед: это смена режима эволюции/модернизации стратегией развития, на наш взгляд, неизбежно связанная со сменой системы правления.

Наша «властецентричность» («Русская система» Пивоварова и Фурсова 1997), или «самодержавная матрица» сложилась естественноисторически. СССР унаследовал и ужесточил систему российского самодержавия (по-европейски, абсолютизма), которую Россия только-только начала изживать в начале ХХ века. Ныне эта система пусть и в смягченной форме реанимирована со всеми неизбежно сопровождающими ее и хорошо известными историкам особенностями, в т.ч., бюрократизмом и коррупцией. Мы же видим ее главный дефект в ограничении КМД и практической изоляции власть имущих от общественно-политической мысли.  

Вопрос, в т.ч. для нас, в том, как избавиться от этой оестествившейся системы, которые многие считают уже неизбывной спецификой русской цивилизации. Пока можно сказать, что ответа нет, хотя сам вопрос поставлен с полной ясностью, как минимум, А.Герценом 150 лет назад, а трагизм  ситуации в том и состоит, что страна не может найти ответа. В придачу к сказанному выше нужно заметить, что, во-первых, у нас освободительная мысль привычно связывается с революционным движением, мы же в XXI в. хотим их противопоставить. Время революций (как и модернизаций) прошло: в странах европейской культуры революции актуальны в мышлении, а не на улицах. Во-вторых, мы привычно противопоставляем революции реформы, забывая, что они у нас неизбежно превращаются в «революции сверху». Но реформы хороши для назревших перемен социально-хозяйственного порядка, нам же нужны коренные преобразования культуры.

Первоочередная задача видится в том, чтобы именно эти вопросы поставить в центр общественных дискуссий. Напомним в связи с этим, что следуем за И.Берлином, говорившем о  невозможности единого окончательного решения, «на основе которого, будь оно найдено, можно было бы построить совершенное общество» (Берлин 2002: 357). Хотя бы в силу неизбежной культурно-исторической обусловленности наших идеалов и принимаемых решений. Мы считаем, что, меняя наш мир, упор надо делать не на конечную цель, а на принимаемые нами формы организации и способы действий. То, что будет получаться в итоге, прежде всего, зависит от них.

9. Чтобы не «получилось как всегда». Мы предлагаем учитывать, что смена режима эволюции/модернизации стратегией развития, сама по себе мыслится не иначе как радикальный «шаг развития». Соответственно он предполагает  выработку и использование новых средств осуществления крупномасштабных общественных перемен, прежде всего, минимизирующий возможности перерождения замысла. Для этой цели предназначена упоминавшаяся выше схема «лестницы», которую мы предлагаем использовать не только как представление идеальной системы правления, но и для «надевания на себя» в ходе предполагаемых преобразований.

Это означает, что в функции методолога входит: не только конструирование схемы, но и обеспечение реконструкции существующей системы правления – проблема неизмеримо более сложная. Она может решаться только общими усилиями представителей всех фигурирующих в схеме лестницы позиций. Соответственно первоочередную задачу мы видим в смене фокусировки своей работы, переходе из слоя чистого мышления в схеме МД в слой коммуникации. Следующий этап нашей работы должен фокусироваться не на  социально-политических преобразованиях, а на популяризации концепции и организации ее критического обсуждения в последовательно расширяющихся кругах интеллектуальной элиты, а в перспективе и всего общества. (Первые дискуссии с критиками оказались очень плодотворными.) Ровно в этой «точке перегиба» делается настоящее сообщение.

  Понятно также, что на предстоящем этапе наши представления могут и должны быть более или менее существенно пересмотрены, переработаны и дополнены.  Согласно нашему замыслу, в дальнейшем всё это может дать материал для развернутой программы действий, сфокусированной уже на работе в нижнем слое схемы МД – слое обеспеченных мыслью (социальных) действий. Таким образом, мы реализуем в своей работе пока плохо осознаваемый тотальный «левый сдвиг» в человеческой практике, по возможности переносящий акценты с осуществления любых более или менее сложных преобразований в нашем мире на их интеллектуальную подготовку и проработку. Собственно, методология и должна такой сдвиг обеспечивать.

Повторим в очередной раз во избежание недоразумений, что как намечаемые идеалы, так и возможные действия, направленные на движение в их сторону, задают для нас лишь одно из возможных направлений политической мысли, развитие и реализация которой видятся в конкуренции разных направлений. Соответственно, пока на повестке дня не реализация наших замыслов, а запуск обсуждения обозначенной ими темы.

Одно важнейшее обстоятельство, правда, мы считаем необходимым зафиксировать напоследок. Переход в режим развития в нашей трактовке исключает различные варианты мобилизационного развития, достаточно широко, к сожалению, распространённые сегодня. В частности, мы не видим большого смысла в самых «прогрессивных» реформах и законодательных инициативах, пока они не встроены в программу развития. (Не говоря уже о всякого рода  революциях, заведомо представляющих собой игры с отрицательной суммой.) Важно понимать (и вспомнить Г.Спенсера), что субъектная власть и мегамашинная организация незаменимы в условиях войны, вообще в чрезвычайных ситуациях, но, будучи десятилетиями и веками использованы в мирное время, они как раз порождают войны и перманентную чрезвычайщину. Об этом говорит исторический опыт, здесь точка бифуркации, и здесь нам надо самоопределяться.

Литература

Основные публикации по теме доклада:

Рац М.В. Управление и развитие//Диспозиции. Сборник статей участников семинара

«Управленческие и методологические практики». Москва 2011.

Рац М.В. Бюрократия в контексте перемен: политики, управленцы, чиновники. Полития. 2010.  №

3-4. С. 40-53.
Рац М.В., Котельников С.И. 2014. Власть или управление? Политическая концептология, 2014,

№1, с. 156-209. 
Рац М.В., Котельников С.И. Власть или управление?  3.Власть и ее типы. Политич. концептология,

2015, № 3. 
Рац М.В., Котельников С.И. Слепцов Б.Г. Власть или управление?  4. Заметки на полях всеобщей

и русской истории. Политич. концептология, 2016, №3.

 Окончание: Политич. концептология, 2016, №4.   Источник 

  Основные источники:

Арендт Х. Vita activa, или о деятельной жизни. СПб, 2000.

Берлин И. Подлинная цель познания. М., 2002.

Герцен А.И. О развитии революционных идей в России. – Собрание сочинений в 30 т., т. 7. – М.   

           1958

Кроче Б. Теория и история историографии. – М.1998

Мамфорд Л. Миф машины. М., 2001 

Марача В.Г. Системно-институциональный подход как общая методология социальных   

наук и построения практического знания для решения комплексных социокультурных

проблем (части 1 и 2). Москва 2016.

Норт Д. Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. М., 2011

Пивоваров Ю. Фурсов А. Русская система – Политическая наука, № 3. – М.1997

Романов В.Н. Историческое развитие культуры. – М. 2003

Спенсер Г. Личность и государство. – СПб. 1908.

Штраус Л. Введение в политическую философию. М., 2000.

Щедровицкий Г.П. Категории «процесс-механизм» в контексте исследования развития/      

Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании. М., 1975-в, с.

169-174.  

Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., 1995

Щедровицкий Г.П. Программирование научных исследований и разработок. М., 1999.

Щедровицкий Г.П. Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология. М.,

 2000

Щедровицкий Г.П. Методология и философия оргуправленческой деятельности (основные  

понятия и принципы). М., 2003.

Щедровицкий П.Г. Лекции по разделению труда.2016.


[1] Маленькое терминологическое уточнение: следуя завету ГП («само выражение «мыследеятельность»… больше соответствует реальности и поэтому должно заменить и вытеснить выражение «деятельность»), мы говорим о деятельности, мыследеятельности (МД) и коллективной МД (КМД), не акцентируя возможных различий между ними.

[2] Мы оцениваем общее количество продуктивно работающих выходцев из ММК числом порядка нескольких десятков, максимум первых сотен человек. Все мы пользуемся по-своему интерпретируемыми наработками ММК, и это выделяет нас из общей массы интеллектуалов. Групповая же структура в значительной мере связана с различием политических ориентаций.  

[3] Привязка к России, разумеется, дело добровольное: как говорил Мамардашвили, истина ему важнее родины. Мы говорим о России по ряду причин. Если оставить в стороне эмоции, то можно указать на следующие:

— авторы настоящего сообщения независимо от места жительства – люди русской культуры;

— в России высокая концентрация методологов;
—  они еще могут разговаривать друг с другом;
— россияне — политическая нация, поскольку прожили за 300 лет ряд онтологий и идеологий и продолжают это делать дальше.

— Россия — страна с множеством конкурирующих идеологий и онтологий, что полезно для развития.

[4] Рамка права, хотя и понимаемого по-разному, вроде бы общепринята, но в сфере политики работает плохо. Мы надеемся на эффект синергии  двух рамок.

[5] Апелляции к отсутствию правосознания и правовой культуры в России достаточно известны, но недостаточно осмысленны. Свежо звучит суждение С.Моэма столетней давности:  «Русскому никогда не придет в голову, что он должен делать что-то, чего не хочет, только потому, что так положено. Почему он веками так покорно переносил гнет (а он явно переносил его покорно, ведь нельзя представить, чтобы целый народ мог долго терпеть тиранию, если она его тяготила), а потому что, невзирая на политический гнет, он лично был свободен. Русский лично куда более свободен, чем англичанин. Для него не существует никаких правил» 

 [6] Например, известный тезис ГП: «В ИПК КАМАЗа нет деятельности» явно вызывал вопрос, что же ее заменяет (и, видимо, не только в ИПК КАМАЗа). Мы обсуждаем в качестве замены поведение.

[7] Деятельность, обеспечивающая устойчивость – см. о ней в п.6.

[8] В МД понимании мы еще не вполне люди: мышление редко на нас нисходит (напомним про танцы лошадей). Говоря метафорически, мы еще не прошли до конца путь от обезьяны к человеку.

[9] Наряду с приведенным выше суждением С.Моэма нужно указать еще на один механизм «добровольного рабства». Он описан В.Н.Романовым (2004) под названием «автомонтаж советского человека». Во избежание фрустрации подвластному необходимо осознание себя как полноценного человека, самостоящей личности, а проще всего это достигается посредством идентификации себя с властвующими,  активной поддержки начинаний власти.  (Для чего вовсе не нужны жуткие пытки, которым подвергался герой Оруэлла, чтобы полюбил Старшего брата.) Отсюда массовая поддержка Сталина, Гитлера, Ким ир Сена и далее по списку.

[10] Например, (1) авторитарные и демократические; (2) типичные соответственно для традиционного и современного общества, условно говоря, Востока и Запада; (3) формирующие полицейское либо политическое государство; (4) присущие закрытому и открытому обществам; (5) построенные на нелиберальной, либо либеральной демократии; (6) обеспечивающие порядок ограниченного или открытого доступа; (7) с приказными или договорными формами правления  и т.д.

[11] Исключения из этого правила связаны, в основном, со странами Юго-восточной Азии, культура которых настолько отлична от европейской, что мы не беремся обсуждать этот феномен.  

Из дискуссии на фейсбуке в группе «Технология мышления. СМД онтология»  (Участников более 3000 чел.) 

 — «Странная попытка интегрировать СМД (некоторое продолжение в традиции ММК) с Локковско-Гобссовским миропроектом» .
— «Особенно в связи с несоответствием идеологии и реальными производственными отношениями. Как, если бы, декларировать права человека среди мамонтов. Выглядит красиво. Но, нереально глупо».
 — » Тезисы практически ни о чем. Увы, но гора «многолетних обсуждений» родила мышь. В принципе, это может служить хорошей иллюстрацией к тому, что изначально негодный замысел (о чем авторам говорили еще несколько лет назад, в том числе и я) невозможно ничем исправить…»

__________

Материалы online конференций памяти Г.П.Щедровицкого