Вражда является оборотной стороной войн и конфликтов. Вряд ли нужно разъяснять, чем грозит человечеству крупномасштабная война в современных условиях. Широкие масштабы войн, классовой и религиозной ненависти, межнациональных конфликтов – очевидны. Г.Зиммель считал, что правильное понимание вражды требует сочетания научно-рационального и интуитивно-личностного подходов, а вражда поддается рациональному объяснению и урегулированию. Изложим логику исследования «вражды» у Г.Зиммеля.
Едва ли был период в истории человечества, когда не происходило бы вооруженного столкновения. Взаимоотношения примитивных групп почти всегда
— враждебны. Греческие города постоянно воевали друг с другом. Так же вели себя русские княжества и индейские племена. Вражда — одна из мировых стихий, действующих и в обществе, и в объективном мире, и в самом субъекте. Вражда присутствует в экономике, политике, религии, семейных отношениях и даже в самой любви. Она проявляется в мощных, кратковременных разрядах вспышках или в вялотекущих процессах, когда наблюдаются циклические подъемы и спады напряженности. Вражда между людьми — естественна, о чем говорит известная поговорка: «Все люди — враги», которая столь же верна, как и противоречащая ей: «Все люди — братья». Моралисты всех времен призывали людей к миру и согласию, между тем, человечество всегда воевало.
Каждый человек ощущает в себе истоки вражды в своей экзистенции. Например, в том особенном интересе, который испытывает к несчастью ближнего, а также в «духе противоречия», который возникает подчас между самыми близкими людьми, активно и глубоко возбуждающими друг друга. «Оппозиционный инстинкт», как полагает Зиммель, «подмешивается» к поведению человека в любых ситуациях: человек утверждает себя, отрицая другого. Зиммель говорит о множестве случаев, когда мелкие, даже смехотворные поводы служили причиной кровопролитной, годами длящейся, борьбы. Создается впечатление, что поводы для вражды изыскиваются специально, когда энергия напряжений в социуме достигает известного предела.
Написано немало трактатов о «вечном мире», который должен наступить в результате взросления и вразумления человека. Однако две мировые войны между цивилизованными народами Европы опровергают, по всей видимости, эту теорию. И все же функциональность согласия и любви в обществе кажется более очевидной, чем необходимость вражды и ненависти. В цивилизованных обществах делаются энергичные попытки устранить вражду. Вражда может быть сведена к минимуму, введена в культурные формы, рационализирована в виде экономической конкуренции, научной дискуссии, спора, но не может быть полностью искоренена. К примерам социализированной вражды в разные временя можно отнести рыцарские турниры, игры, состязания сторон в суде, дуэль.
Как пример «институционализированного» конфликта, Л.Козер приводит институт дуэли и раскрывает его культурологический аспект.
Дуэль являлась определенным, культурно значимым (субкультурным) способом разрешения морально-нравственных противоречий между представителями дворянского сословия, она, как правило, восстанавливала «честь и достоинство» – уважение и самоуважение. В этом своем качестве дуэль выполняла, несомненно, конструктивную роль в деле воспроизведения дворянина (образа дворянина) как представителя военно-служивого сословия. Дуэль также выполняла и «психогигиеническую» функцию, так как ставила «потенциально разрушительную агрессию под социальный контроль» и давала прямой выход враждебности, существующей между членами общества. Социально контролируемый конфликт «очищал» таким образом, воздух и позволял участникам возобновить отношения. Дуэль культивировала такие сословные ценности и полезные качества, как дворянскую честь, верность данному слову (присяге), мужество, владение оружием. Характерно также, что закат института дуэли это одновременно и закат самого дворянства как такого сословия.
Дуэль, как институционализированная форма «выяснения отношений» естественно сопоставить с формой неинституционализированной формой – «дракой». В отличие от дуэли, драка, как правило, спонтанное, нерегламентированное и неуместное поведение, опасное как для участников, так и для окружающих людей, результаты которого непредсказуемы и сами по себе ничего не означают (не символизируют). Именно для драки справедливы те психологические характеристики конфликтного поведения, которые связывают его с базовыми инстинктами агрессии и враждебности, садистскими наклонностями и жестокостью.
По своей сути драка отличается от дуэли, прежде всего тем, что это — «игра без правил», где каждый сам себе устанавливает правила, и сам же решает, следовать им или нет. Отсюда спонтанность, ситуативность и незавершенность подобного противоборства самого по себе (это — уличный конфликт, который прерывается, но никогда сам по себе не завершается, предел ему кладут, чаще всего, внешние обстоятельства).
«Дуэль» и «драка» – разные, но генетически родственные формы поединка (физического противодействия) между людьми, реальным результатом которого является победа «сильнейшего» противника. Если принимать во внимание только физическую (биомеханическую) сторону взаимодействия, полностью отвлекаясь от социокультурной, то они могут быть практически неотличимы друг от друга. Но вряд ли это механическое основание достаточно, чтобы рассматривать их в качестве разных форм социального конфликта. Причем, дуэль (при всей ее исторической ограниченности) заведомо является функциональным, а драка дисфункциональным явлением и если возводить их к конфликту как родовому понятию, то тезис о том, что конфликты могут быть не только «негативными», но и «позитивными» факторами социальной жизни, потеряет какой либо сущностный смысл.
Противоположностью вражды является любовь, однако, любовь встречается реже, чем вражда, потому что она возникает при стечении многих обстоятельств, связанных с возрастом, наклонностями, социальными и родственными отношениями, сходством глубоких интересов. Для возникновения вражды достаточно даже одного мелкого повода. Применяя закон термодинамики, мы можем сказать, что вражда выражает тенденцию к самопроизвольному росту энтропии, к хаотизации, тогда как любовь есть неэнтропийный процесс и, чтобы она возрастала, необходима работа души, которая имеет потребность любить и ненавидеть.
Зиммель подчеркивает тесную связь между враждой и любовь и сосредотачивает внимание на функциональности вражды.
Тесную близость между людьми трудно поддерживать, потому что душевно-духовные отношения, в отличие от материально-экономических, не могут быть статичными. Душа человека — всегда в движении и у каждой души — свой путь. Поэтому общество, нуждаясь в гарантиях надежности и душевной близости, выдвигает множество запретов на инновации в действии и мысли. Например, чтобы согласовать два императива: социальной надежности и душевной близости, церковь выдвигает догмат о таинстве и нерасторжимости брака.
Чем тоньше, глубже, живее связь между людьми, тем легче она рвется. Гениальные творческие личности сближаются на короткое время, а потом — расходятся. Общие интересы, общая идеология особенно сильно провоцируют вражду. Если единство, общность стали чем-то само собой разумеющимся, то всякое отступление от них воспринимается болезненно.
С чужим человеком мы соприкасаемся лишь отдельными «точками души», пряча себя в «скорлупу сдержанности». Но в семье или политической партии конфликты могут вспыхивать из-за пустяков. Обвинения в предательстве, ереси возникают на почве идейной или духовной близости. Тем не менее, хорошо воспитанные и гармоничные люди именно в момент конфликта осознают, сколь незначителен он по сравнению с благодатным чувством близости, любви или дружбы. Это возможно потому, что высоко развитые люди способны сочетать полную самоотдачу с полной внутренней свободой. Однако для большинства людей, находящихся в близких отношениях, характерны неосознанная зависимость, недоговоренности, желание господствовать. Чтобы ограничить эти деструктивные тенденции, приходится поддерживать некоторую оптимальную дистанцию
Смысл любви, ее функциональность — понятны. Любовь помогает выживанию, обеспечивает поддержку, надежность, прочность общественных связей. Но зачем нужна вражда? Почему она шире распространена, чем любовь? Почему она так легко вспыхивает и так трудно бывает ее погасить? Стихийное отвращение, даже чувство ненависти, между мужчиной и женщиной не имеет определенных оснований. Однако оно (стихийное отвращение и чувство ненависти) есть символ здорового, целостного бытия, часто — прелюдия к страстной любви.
Вражда «востребуется» во-первых, для поддержания конкуренции, которая необходима в экономике, науке, искусстве. Некоторая доля враждебности активизирует взаимоотношения, делает их более живыми и интересными.
Во-вторых, вражда выступает как защитный механизм. Мы враждебны к тем, кто нас унижает, заставляет усомниться в нашей ценности и достоинстве.
В-третьих, вражда — инструмент обновления жизни. Вражда «отцов и детей» помогает обществу развиваться, быстрее отказываться от устаревших традиций. Вражда привлекает внимание к новым спорным пунктам, заставляет сосредоточиться на них. Конфликт служит сигналом к началу перемен и даже к сближению. Внедрение инноваций часто связано с враждой, с подготовкой к войне. Многие научные открытия сделаны, как известно, благодаря гонке вооружений.
В-четвертых, вражда, согласно Зиммелю, предшествует сближению и любви, служа как бы «отступлением для разбега». Вражда помогает взаимодействию культур. Плодотворный синтез многих этнических сообществ произошел в результате войн.
В-пятых, вражда подогревает спор, в котором рождается истина. Истина нередко уясняется и устанавливается в результате длительной борьбы партий, ценой крови и жертв. Далеко не всегда можно прийти к истине прямым и мирным путем.
Зиммель считает конфликт конструктивным механизмом социальной жизни. В отличие от Маркса, который стремился к осознанию антагонизма между классами для того, чтобы начать войну, революцию, Зиммель считает, что чем ближе мы подходим к осознанию конфликта, тем легче преодолеть его путем компромисса. В развитии вражды, как и в любви, интеллект следует за чувством. В мелкий конфликт постепенно вовлекаются все более мощные силы. Враждебное противостояние чаще всего есть результат стихийного развития конфликта, возникшего по незначительному поводу.
Козер Л. Функции социального конфликта. М., Идея-пресс. 2000.
Статьи и фрагменты из книг: конфликтология и конфликты.