Яндекс.Метрика

Имидж-аэробика и «Я есмь Я» в сакральном пространстве. Можно ли победить Дух, сознание и разрушить Weltgericht

Имидж-аэробика и «Я есмь Я» в сакральном пространстве. Можно ли победить Дух, сознание и разрушить Weltgericht

Имидж-аэробика и «Я есмь Я» в сакральном пространстве. Можно ли победить Дух, сознание и разрушить Weltgericht

Обсуждая основные приемы консциентальной войны, направленные на разрушение сложившихся структур сознания, мы должны совершенно четко отдавать себе отчет, что все они абсолютное ничто по сравнению с процессами идентификации личности и восстановления ее самосознания, развертывающимися в пространстве святости.

Но основная задача организуемой консциентальной войны и состоит в том, чтобы не дать противнику восстановить это самое сакральное пространство, являющееся основой воспроизводства данного этноса. С этой точки зрения, действующие сегодня в России средства массовой информации (ОРТ и НТВ прежде всего) нацелены на то, чтобы создать вторичную своеобразную форму рассудка, внутри которой ряд вопросов просто будет отсутствовать и ставить их будет невозможно. Должен испариться и исчезнуть субъект их постановки. Фигура информированного «подлинно демократичного» журналиста становится основной «стопидентификационной» фигурой, которая предполагает отождествление с ней, заимствование ее взгляда на происходящие события и, фактически, снятие и отмену своего собственного самоопределения.

Но возникает вопрос, в какой мере это произвольное имидж-конструирование — своеобразная имиджаэробика — способно разрушить оестествленные в истории, культуре, литературе процессы построения собственной самотождественности. Вопрос ставится именно так: русская культура и история против средств массовой информации и журналистов как «представителей нарождающегося нового среднего класса», как они называют сами себя. Тогда можно понять и смысл словосочетания «российская революция», который они относят к событиям «путча» 1991 года. Речь идет о попытке сломать и переделать архетип российско-советского сознания, результатом которой должно стать сознание с внутренним маленьким гомункулюсом в виде журналиста из НТВ с его комментариями.

Вживление в ткань сознания своеобразного идентификационного цензуратора составляет смысл и основную цель переделки сознания. Такая переделка представляет собой не что иное, как тихое введение новой моноидеологии, внешне имитирующей и несогласие с властями, и оппозиционные критические мнения, но не позволяющей даже касаться энергий русско-российского архетипа, искаженного коммунистической идеологией. Именно эта идеология и должна «цивилизовать» и «окультурить» российско-русское сознание и подвести, превратить историю, понимаемую Гегелем как Weltgericht (мировой суд), в заранее фабрикуемое группой стряпчих дело. То есть речь идет о создании технологии управления историей. В какой-то мере речь идет и о создании совершенно особого антропологического существа — своеобразного биоида с сознанием, которое специально ограничено, и человек, являющийся носителем данного сознания, оказывается избавлен от ряда вопросов, он их просто вообще больше не обсуждает и не задает.

Такой формируемый тип сознания оказывается значительно более искусственным, чем сознание, соответствующее коммунистической антропологии. Как утверждал Н. А. Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма», коммунистическая антропология есть не что иное, как традиционная российская матрица сознания, основанная на идее мессианского служения русского народа, предполагающая прорывные глобальные цели, в которую заложено инородное этой матрице содержание — пролетарский интернационализм, утверждение коммунизма во всем мире и так далее. Тот тип переделки сознания, который проделывается в настоящий момент, состоит в разрушении самой исходной матрицы.

Основная идея этой переделки предполагает построение умеренно ограниченного существа, соответствующего всем международным стандартам, которое будут допускать в международный европейский дом. Но данная проделываемая операция предполагает тотальный слом всех уже существующих механизмов самоидентификации. И создаваемая новая искусственная матрица сознания нацелена только на одно — на основе медиокризации и поравнения 9 разрушить уже сложившиеся искусственно-естественные механизмы работы сознания, в частности, то, что всегда вызывало зависть и ярость всех врагов и противников России — способность русских в условиях катастрофы и страшной угрозы к гигантскому мобилизационному рывку.

Здесь мы подходим к обсуждению очень интересных механизмов этнической истории, разработанных Л. Н. Гумилевым, в частности, его идей пассионарности. Мы считаем, что выявленный и зафиксированный Л. Н. Гумилевым феномен пассионарности вместе с тем является в его концепции своеобразной загадкой, не получившей своего объяснения. Связывать происхождение пассионарности с излучением энергий в атмосфере земли нам представляется не вполне обоснованным. Нам представляется, что пассионарность является культурно-природным процессом, а не чисто природным. Говоря другим языком, надо еще, чтобы Бог захотел дать этносу энергию, приводящую к вспышке пассионарности, за служение, за предназначение, которое открылось данному народу, за уже осуществленную безупречную жизнь и так далее. Ясно одно, что именно завет с Богом может лежать в основе энергии этноса, потеря этого завета или выхолащивание его равносильно потере энергии этноса. Кстати, описываемый Гумилевым возраст этноса и может означать не что иное, как замещение первоначально непосредственно ярко переживаемой связи с богом бесконечным числом все более и более абстрактных ритуалов 10. В этом замещении все более и более конвенциональным и менее символическим ритуалом связи этноса с Богом и отходе от первоначально органической связи и представлен натурально возраст этноса. И безусловно, что религиозное пространство, в котором воспроизводится и транслируется смысл связи данного этноса с Богом и его служения, назначение этноса, является священным для данного народа. Утеря этого пространства равносильна потере энергии, дряхлению и смерти этноса.

Итак, формируемой фиктивной псевдоформе самосознания россиянина может быть противопоставлено только восстановление пространства святости, внутри которого идентификация осуществляется совершенно иным образом, на основе использования других механизмов. И, конечно, с личностью, восстанавливающей в сакральном пространстве тождество самосознания, описанное в фихтевской философии в соответствии с принципом «Я есмь Я», сделать что-либо вряд ли удастся. Есть, в принципе, два важнейших механизма идентификации — это установление связи с могилами предков и простраивание своего назначения, назначения своего рода и своего народа в будущем. Именно эти две простраиваемые связи дают личности энергию.

Но возникает следующий вопрос. Либо эти могилы останутся сохранными и нетронутыми святынями, либо они будут перебуравлены безразличными чужими пришедшими туда людьми, для которых эти места захоронения не являются предметом культа и почитания. И точно так же, либо простраиваемое нами будущее будет подхвачено и продолжено последующими поколениями, либо энергия, затраченная на его осуществление, иссякнет, а наши проекты умрут вместе с нами. Разрыв связи с прошлым и с будущим поколением, для которых будут важны или безразличны наши могилы, есть способ стирания себя из этнородовой матрицы полиса, то есть действительное сползание в ничто. Оно равносильно для античного сознания изгнанию соотечественника из полиса без права вернуться назад и отлучение его от могил предков, от храмов, вывод его за пределы матрицы космополиса.

Нечто подобное и осуществляется в консциентальной войне — надо разрушить для жителей данной страны этнородовую идентификационную матрицу. И этот факт будет знаменателен по двум обстоятельствам: во-первых, это разрушение и знаменует восстание среднего человека против Рода, культуры и истории, что характерно для Нового времени. Во-вторых, рассыпание собственной этнородовой идентификационной матрицы означает разрешение помещать вас в любую произвольную другую. А задача консциентального оружия в том и состоит, чтобы так освободить организацию сознания человека от различных культурных ограничений, чтобы его можно было помещать в любые матрицы. Хотя следует отметить, что, действительно, все наши противопоставления и споры идут вокруг одной весьма тонкой и хрупкой вещи — либо нам важно, что будет происходить после нашей смерти, либо нам это в большой степени безразлично.

Но возникает вопрос: что для россиян является или может быть подобным сакральным пространством? Таким сакральным пространством, помимо пространства Церкви, в России может быть только восстановленная идея государственности (Бога, Царя, Отечества, или другой ряд: Царя, Родины, Веры) как носитель исторической справедливости, позволяющая поднять из грязи и сделать принципиальным для россиянина идеал служения. Грибоедовское «служить бы рад, прислуживаться тошно» очень верно отражало ценностные ориентиры российских людей, в том числе нерусских инородцев, свободно инкорпорированных за верную службу в российский полиэтнос. Именно на уничтожение идеи служения и направлена хамоватая и с виду интеллектуально-критическая либеральная идея. Ей, на первый взгляд, противостоит хамоватое и вороватое новое посткоммунистическое российское государство, неспособное ни вовремя выплатить зарплату, ни прекратить разрушение России и войну в Чечне с гигантским объемом в своих действиях фиктивно-демонстративных продуктов. Именно в рамках этого противопоставления возникает ощущение, что либеральные средства массовой информации защищают человека, личность, выступая против некомпетентного государства. Получается же совершенно обратное — личность полностью деструктурируется, поскольку критике оказывается подвержена идея российской государственности как стержня жизни в России, так как не задается никакого положительного идеала Российской государственности. А без этой идеи не может быть и никогда не было русских.

И здесь возникает одна странная и очень дикая идея — а может быть, не противопоставляясь, наоборот, попробовать не восстанавливать монархию и российскую империю (первоначально хотя бы в ходе продолжения расследования причин ее гибели, восстанавливая правду — почитание царя-мученика и семьи великомучеников), а наоборот, всеми силами наброситься на американизацию всей страны, поскольку в русских руках эта идея американской демократии превратится в нечто совершенно другое, что в нее совсем не вкладывали отцы-основатели. То есть — не надеть ли на себя американизм как личину? Не выступает ли американизация как условие спасения русскости? Тем более в приципах американской демократии есть как минимум два важнейших момента, которые в любом случае придется осваивать русским людям. Это, во-первых, идея самоорганизации саморазвития самодеятельности 11, а во-вторых, необходимость создания образцов политического дискурса, задающих способ самоопределения политического лидера и населения.

Только порождение подобных образцов политического дискурса способно сделать российскую сферу политики публичной, когда на глазах у всего населения лидер будет показывать, как он осмысляет ситуацию и принимает решение, меняющее его собственное поведение. Без появления подобных образцов сфера политического действия в России будет по-прежнему напоминать по меткому выражению У. Черчиля «схватку бульдогов под ковром», когда о том, что произошло, можно судить лишь по тем трупам, которые выносят после очередной остервенелой схватки. При подобном подходе американизация выступает способом спасения русскости. Но с точки зрения консциентальной войны — это один из самых принципиальных и эффективных приемов: выявить глобальный навязываемый проект, который используется в качестве «мясорубки» по переделке и трансформации эволюционно-естественно сложившихся форм организации сознания, и начать развертывать этот проект, исходя из собственной позиции. И организуемая в этом случае российсская американизация не имеет никакого отношения к американскому способу жизни как таковому. Но может ли Россия задать глобальные проекты, не заимствуя чью-либо форму, а исходя из собственных оснований?

Введение

Основная цель: диаспоризация российского народа, фрагментация региональных и социально-стратовых общностей на основе слома всех существующих имидж-идентификаций

Для каких войн нужно консциентальное оружие

Малые войны в сценариях больших геополитических переделов

Тотальная антисистема и локальная химера

Военно-промышленно-информационно-инвайроментальный комплекс против военно-промышленного комплекса. Новый тип имперского сознания в антиимперской оболочке

«Слипание» неправильных малых войн и организованной преступности как новый всемирно-исторический феномен

Имидж-аэробика и «Я есмь Я» в сакральном пространстве. Можно ли победить Дух, сознание и разрушить Weltgericht

Глобальные цивилизационно-мессианские проекты, задающие реальный выход за рамки этой цивилизации как условие переидентификации русского этноса. Примечания

Источник

______

  Для философствующих конфликтологов

 

Конфликтология и конфликты