Мой ИСТ: ожидания и реальность. Рефлексивные итоги.
Полуторамесячная подготовка к проведению Инновационного семинара-тренинга (ИСТ) «Конфликт – не трагедия, а элемент развития» (шесть семинаров плюс работа почти в онлайновом режиме) вызвали во мне сложную гамму переплетенных в некоем единстве мыслей, надежд, ожиданий, эмоций. Но вот окончился двухдневный семинар и можно подвести рефлексивные итоги. Разумеется, они как часть моего опыта субъективно-личностно окрашены и не претендуют ни на истину в последней инстанции, ни на обобщение высокой категории абстракции. Это мой собственный опыт работы в ситуации, в которой инновационная составляющая для меня была достаточно велика, а возможные риски и неопределенность только подстегивали горячее желание действовать успешно. Кроме того, много лет столь востребованные социальные технологии как в социологической практике, так и в практике управленческого консалтинга, всегда интересные и значимые для меня, обещали быть явленными и освоенными. В этой ситуации они буквально дарились лидером и автором самой идеи ИСТ, мотивированным на формирование команды и, возможно, более сложного и интересного продукта, получаемого в совместной деятельности с ее синергетическим эффектом; дарились щедро и бескорыстно.
Для меня подготовка и проведение этого семинара состояла из двух частей. Они, пожалуй, равноценны для меня, если говорить применительно к этой конкретной ситуации. Первая – это мое участие в совместной групповой (командной) деятельности, связанной с подготовкой и проведением семинара. Вторая – обсуждение собственно содержания и технологии проведения ИСТ. Я выделяю эти два вида деятельности как рядоположенные и самоценные для себя по следующим причинам.
- ИСТ в моем понимании — игровой вид деятельности, т.е. в его основе лежат элементы той методологии, которая базируется на игре как на модели разворачивания реальных процессов в жизни и профессиональной деятельности клиента;
- В ходе подготовки к ИСТ его предмет или содержание составляет основу, на которой можно и нужно сыгрываться членам будущей команды; иными словами, подготовка к семинару включала в себя два пласта деятельности: предметный и надпредметно-игровой;
- Сама по себе команда является для меня самоценностью;
- Каждый из участников команды должен предъявить и проявить свои как содержательные, так и ценностные представления о проблеме (в нашем случае – это конфликт и управление конфликтной ситуацией), тем самым давая возможность каждому понять друг друга, оценить свои и чужие возможности, способности, интересы;
- Конфликт, его развитие и разрешение представляет для меня профессиональный интерес, а опыт, накопившийся в предыдущей работе с конфликтными ситуациями клиентов, был недостаточно разносторонним и полным, т.е. было ощущение, что возможна и необходима более глубокая и технологически оснащенная деятельность в разворачивании конфликтной ситуации и управлении ею;
- Сама возможность участия в инновационной для меня деятельности пробуждала некий профессиональный азарт – ситуация рассматривалась мной как вызов, поглощала интеллектуальные и эмоциональные ресурсы и диктовала свои условия: например, отказаться на время подготовки к семинару от иной деятельности;
- Основным и самым сложным для себя затруднением я считала собственное неумение работать с коммунальным конфликтом, тем более провоцировать его, что являлось одним из элементов технологии управления конфликтом;
- Возможность освоения (а в известной степени и рождения с собственным участием) новой технологии работы предполагала дальнейшее ее тиражирование, продвижение на рынок, и в таком случае можно было бы говорить о начале создания брэнда -разумеется, командного, с лидером во главе.
Как же происходила подготовка к ИСТ и в какой степени мои ожидания были реализованы самим семинаром-тренингом?
С точки зрения проявления интересов и мотивов членов команды, предъявления каждым ценностных позиций – у меня нет и доли сомнений в искренности каждого, в его стремлении работать на общий успех. Группа сплачивалась в процессе совместной работы вокруг признанного ею единственного и харизматического лидера – автора идеи. Происходила проблематизация друг друга по различным основаниям общей деятельности, без которой невозможна рефлексия пройденного пути и затруднений, как и невозможно создание эффективной команды. Три события особенно повлияли на мое отношение к происходящему.
Во-первых, несмотря на отмеченные мной искренние устремления на успех, в группе был и реальный конфликт с коллегой – по ценностно-этическим основаниям совместной деятельности и «присвоения» ее результатов. Конфликт был серьезен и окончился разрывом. Вначале он воспринимался мною болезненно и остро, и я участвовала в нем, пытаясь прояснить и углубить взаимопонимание коллег, одновременно пытаясь и сама понять истоки и причины расхождения вначале только лидера с коллегой, а затем и всей группы и мои, в том числе. С моей точки зрения, конфликт в основном заключался в изначальном недоверии коллеги к лидеру, что для меня, в принципе, именно в этой ситуации было необсуждаемо (и позже отрефлексировано). Это впоследствии дало основание другому члену нашей группы предъявить мне норму логического осмысления события вопреки ее принятию на основе моего «безграничного доверия». Это меня запроблематизировало. Но в итоге размышлений я тем не менее пришла к выводу, что для меня большой ценностью в деловых отношениях является убежденность в искренности коллег, и именно в этом так важно для меня мое безграничное доверие к ним. Разумеется, это относится в большей степени к деятельности, связанной с игровыми ценностями: именно там наиболее ярко проявляются и наиболее востребованы эти черты характера и свойства личности, принимаемые или не принимаемые мной в дальнейшем. В нашей же ситуации норма открытости была предъявлена изначально, и у меня ни разу не возникли сомнения в ее ценности или неудержании лидером – инициатором введения нормы. Эта норма тем более важна, что принимается как на стадии подготовки к семинару, так и на стадии его проведения. Искренность и открытость – одно из качеств, которое принимается и осознается клиентами как этическая норма по отношению к ним. И с помощью этой нормы развиваются содержательные, профессиональные отношения с клиентами по поводу предмета затруднений их в деятельности.
Во-вторых, дискуссия о позициях и ролях, проявляемых в игровой деятельности, в частности, в будущем ИСТе. Для меня смена позиций неприемлема, тем более что она, с моей точки зрения, не только предопределяет что я делаю, но и как. И с этой точки зрения, она несет на себе этическую нагрузку постоянства и ответственности за свои действия и, прежде всего, по отношению к клиенту: роли меняются, позиция остается. Не все коллеги, как выяснилось, разделяют эту точку зрения. Мне не удалось ее обосновать так, чтобы она стала нормой нашей деятельности на семинаре. И если в процессе подготовки к этому семинару и в его проведении проблем не возникло (они только обозначились), то это не означает, что и в будущем в нашей команде проблем с пониманием и четкими представлениями о собственной позиции не возникнет.
В-третьих, на исходе подготовительного этапа, с моей точки зрения, возникла проблема попытки манипуляций со стороны членов команды по отношению друг к другу. Вероятно, само по себе это ни хорошо, ни плохо, но только при условии возможного обсуждения или различения, что же происходит и для чего это нужно субъекту манипулирования. В нашей реальной ситуации лидером команды был использован редко применяемый ею административный ресурс: временные рамки не позволяли углубляться дальше. Но ситуация, как я ее поняла, осталась не отыгранной, значит, и проблема осталась. В последующей переписке по электронной почте мое предположение подтвердилось. Я рассматриваю проблемы удерживания собственной позиции и манипулятивности как коррелирующие и остающиеся не до конца проработанными в нашей группе.
С точки зрения содержания подготовки ИСТ – не все так просто и однозначно. В понятийно-категориальных исканиях (реальность и действительность, добро и зло, мера и рамки, нормы и ограничения, пределы искренности и манипулирования и др.), зачастую предельно общих, вместе с водой выплескивали и того самого ребенка, теряя общую нить и логику продвижения в общей теме. Да, конфликтовали в рамках интеллектуально-содержательного, казалось бы, предметного поля, но уходили в дебри абстракций. Казалось, эти дискуссии ведут к подготовке ИСТа…
Не привели… Инновационный семинар-тренинг в реальности был проведен ее автором лишь с включенным участием членов команды. Оно, это участие, проявлялось в отдельных репликах, вопросах к участникам семинара — клиентам, комментариях. С моей точки зрения, это не обеспечивало принципиально новую технологию работы в ситуации конфликта. Интересны причины такого развития событий. Вероятно, одна из них и наиболее существенная, — ожидаемое и планируемое разворачивание конфликтной ситуации из стадии коммунальной в стадию предметно-содержательную — просто отсутствовало. Клиенты, пришедшие со своими конфликтами, сразу попадали в содержательно-предметный анализ их ситуаций. А это – область относительно известных и освоенных способов деятельности членов команды и меня, в частности. Вопросы на углубление понимания ситуации, поведение и мотивацию в ней других участников конфликта, проблематизация, вопросы на рефлексивное осмысление собственных затруднений – все это применялось мной и ранее. В ситуации ИСТ все эти техники и технология работы просто были выдержаны в иной, новой ситуации: конфликт был объявлен элементом развития и это сформировало ожидания клиентов и мотивировало их обсуждать и разрешать свои предметные конфликты. Частично они были отрефлексированы готовящимися к семинару клиентами. Так, стадия коммунального развития конфликтной ситуации естественным образом не развивалась. А мои главные опасения в собственной несостоятельности в развитии именно этой стадии и постепенного ее трансформирования в стадию предметно-содержательную оказались излишни.
Не со всеми клиентами их конфликты были проработаны в равной мере успешно. Один из них, искренне предъявив свой конфликт, оказался вынужденным выслушать лекцию об имидже. К его конкретной ситуации его не самый эффективный имидж как менеджера не имел никакого отношения. Это была ошибка, которую я разделяю с руководителем семинара: в перерыве, до начала работы именно с этим клиентом, мы согласовали дальнейшие действия. Получалось, что об имидже «надо» сказать, но в реальности семинара этот клиент не получил ожидаемой обратной связи и помощи от конфликтологов. В процессе разворачивания его конкретной ситуации никто из членов команды не сумел (не захотел?) вмешаться и вернуть обсуждение от имиджа к предъявленному конфликту. С моей точки зрения, это была самая грубая ошибка в работе ИСТ.
Что же я получила для собственного профессионального развития в итоге? Безусловно, опыт работы в новой ситуации, которая специальным образом посвящена конфликтам. И в этом смысле можно говорить, что семинар-тренинг был для меня в известной мере инновационным. Я увидела некоторые приемы, которыми пользуются мои коллеги и которые для меня в чем-то оказались нестандартными: они дали иной, чем виделся мне, ракурс рассмотрения проблем и конфликтов. Я узнала, кто и как из членов нашей команды работает в поле, в ситуации реального взаимодействия с клиентом и его конфликтами. Теперь я знаю, кто и какое «плечо» способен подставить в ситуации сложной и неопределенной (мы так много об этом говорили в ходе подготовки).
Что я не получила из того, что ожидала в процессе полготовки? Как ни странно, мои собственные риски оказались сведенными к минимуму, а степень напряженности, интеллектуальной и эмоциональной включенности в процесс ведения семинара и соответствующего сопровождения клиентов была существенно ниже, чем в аналогичных игровых ситуациях. Ниже ожидаемой оказалась и переживаемая мной степень ответственности за результаты ИСТ. Основная нагрузка и ответственность легли на плечи руководителя семинара (Цой Л.Н.). Не получила я опыта работы с коммунальными сплетнями, дрязгами и прочими «прелестями», из которых нужно строго последовательно и технологично выбираться. Не пригодился и богатый теоретический арсенал в дискуссиях и спорах рождаемого предигрового продукта.
Тем не менее, накопленный в этой команде опыт заслуживает того, чтобы быть тиражированным, с учетом допущенных ошибок и промахов.
(2003 г.)
____________
Русская философия — новый взгляд на конфликтологию в России