О власти

О власти

Власть, в общем, и широком смысле есть господство одного над другим. Это господство может принадлежать известному существу или  1) на основании его абсолютного превосходства перед всеми другими — такова власть Божия; 

2) на основании относительного преимущества, вытекающего, однако, из естественной необходимости или по закону природы — такова власть родителей над малолетними детьми;

3) на основании относительного преимущества, вытекающего из узаконения случайного факта — такова власть господина над купленным или взятым в плен невольником.

Власть политическая или государственная, неизбежно возникающая на известной ступени развития, принадлежит второй из указанных категорий; выражая естественное право общественного целого на подчинение частей. Государственная власть, единоличная или коллективная представляет единство и целостность данной общественной группы. Следовательно, значение власти связано с тем положением, что права и интересы целого должны быть определенным образом представлены в отличие от частных прав и интересов, поскольку простая сумма сих последних еще не составляет общественного целого”. 

(В. С. Соловьев) [1]

 

Простейший феномен или «клеточка» власти непосредственно выглядит примерно так: один человек говорит или как-то иначе дает знать, что нужно делать, другой подтверждает или как-то иначе показывает, что он понял сказанное, и делает это (в некоторых случаях само действие уже служит таким подтверждением понимания).

Для того, чтобы такого рода ситуации более-менее однозначно могли распознаваться и участниками самой ситуации, и внешним наблюдателем как ситуация власти, она должна как минимум воспроизводиться неоднократно, причем не только и даже не столько для этих конкретных индивидов, сколько в массовом порядке. Это значит, что рефлексивно данную ситуацию можно возвести (или выделить из нее) к определенному культурному прообразу, форме, в рамках которой одного из участников можно назвать «властвующим», а другого – «подвластным», а воспроизводящееся отношение (взаимодействие) между ними – «властным отношением (взаимодействием)» или просто «властью».

Таким образом, властное отношение и взаимодействие, во-первых, опосредствовано коммуникацией, во-вторых, оно асимметрично и, в-третьих, носит массовидный (социетальный) характер.

Тем самым мы различаем властное взаимодействие, как опосредствованное, от насилия, как непосредственного, то есть простого применения физического или психического насилия, которое «движет» человеком, не предполагая от него понимания и проявления собственной воли.

Будучи опосредствованно коммуникацией[2], властное взаимодействие или акт раздваивается в себе. То есть сначала (1) властный акт совершается в коммуникации, властная воля должна быть коммуникативно выражена, воспринята другой стороной и понята ею (с той или иной степенью адекватности), а затем (2) реализована подвластным в его действии.

Соответственно, и легитимация или согласие с претензией на власть происходит дважды.

Первый раз, в акте коммуникации, когда потенциальный подвластный распознает в другом человеке носителя власти, а в том, что он говорит (или в его жестах, мимике) – властную волю, выраженную в предписании к определенному действию. Короче, он понимает ситуацию коммуникации, как ситуацию, в которой «говорит властвующий». Если этого не происходит, если он не понимает, с кем (или чем) он имеет дело и/или чего от него хотят, то акт власти не происходит – происходит либо ситуация манипулирования (второй понимает, что нужно делать и делает, но не воспринимает первого как властвующего) или ситуация непонимания. Ситуация непонимания, осознанная властвующим как непонимание или неподчинение, может быть замещена актом физического насилия, но это значит, что как акт власти он не состоялся.

Второй раз, когда свое понимание подвластный претворяет в свое действие. Или не претворяет. То есть, он понял предписание, но не использует свою волю, чтобы совершить требуемое действие. Он не подчиняется. Ситуация власти сменяется ситуацией саботажа или мятежа.

Массовидный характер ситуации власти важен для ее квалификации. Если, скажем, один человек подчиняется другому человеку не потому, что в подобных ситуациях так поступают, условно говоря, «все», а потому, что первый дал второму такое право как эксклюзивное, то перед нами личностные отношения любви, дружбы или личного уважения, а не отношение власти.

Признак асимметричности отношения позволяет выделить в особый класс (или вообще исключить из рассмотрения) ритуальные действия. В случае ритуала программа действий (что нужно делать) известна заранее, а тот, кто в случае власти играет роль властвующего, здесь просто подающий сигнал для начала исполнения ритуала. Тут если можно и говорить о властном отношении, то это – власть ритуала или власть формы (культурной) над обоими участниками.

Однако почему возможно властное отношение?

Именно, если говорить про власть воли, то почему один человек принимает роль властвующего, а другой – подвластного?

Потому, что власть – это метаотношение над другим, «предметным» отношением.

Власть выступает в качестве рамки, в границах которой разворачиваются те или иные действия, процессы, события (например, событие победы “волящей воли” над “сопротивлением”). Иными словами, власть — это не просто отношение (наряду с другими), власть — это метаотношение, отношение “поверх” и по поводу другого отношения, которое оказывается заключенным во властное отношение как в своеобразную “рамку”. То есть отношение власти держится на другом, “предметном” (содержательном) отношении людей, охватывает его, доопределяет и удерживает[3]. В любом виде власти всегда найдется такое предметное отношение, и наоборот: если между людьми (или иными субъектами) нет никаких невластных отношений, то нет и власти.

Не всякое отношение годится для власти, а только позитивное (не в смысле “хорошее”, а в смысле, что каждая из сторон в той или иной степени “принимает” другую, “признает” ее). Канонический пример: отношения обладания или собственности, то есть господин и раб. Не власть делает одного человека господином, а другого рабом, но, напротив, отношение обладания, то есть превращение одного человека в собственность, “вещь” другого (быть может, даже добровольное), становится основой для господства. Для конституирования власти пригодны также:

• отношения причастности или соучастия в каком-то целом (вождь и масса),
• товарно-денежные отношения (“власть денег”),
• отношения и процесс обучения (учитель и ученики),
• семейные отношения (глава семьи и домочадцы),
• отношения оргуправления и процесс коллективного действия или деятельности (руководитель и исполнители) и т. д.

Отсюда следует, что потребность во власти коренится в необходимости удержания (сохранения) определенной реальности позитивных отношений, то есть реализации их определенными людьми. Говоря более конкретно, власть заключается в распределении людей по местам структуры, реализующей определенное отношение, и удержании их в пределах этих мест на время, устанавливаемое самой инстанцией власти[4]. При этом не столь важно, какое место отводит себе сам властвующий, — принципиально то, что он способен в любой момент дисквалифицировать других и перераспределить места.

Отсутствие инстанции, способной квалифицировать (дисквалифицировать) “человеческий материал”, распределять (перераспределять) его по “местам” и удерживать в пределах этих мест (предписанной идентичности или “должностных обязанностей” в самом широком смысле слова), означает дефицит власти. В такой ситуации каждая из сторон предметного отношения претендует быть инстанцией власти (по меньшей мере, претендует свободно распоряжаться собой) и готова за это бороться. Разумеется, не до такой степени, чтобы разрушить исходное предметное отношение, поскольку разрушение этого отношения делает бессмысленным сам вопрос о власти и политике, эвентуально выдвигая на повестку дня разрыв всех отношений, насилие и войну.

Таким образом, власть характеризуется тем, что она:

1)      Есть метаотношение над другим, предметным отношением;

2)      Опосредствована коммуникацией;

3)      Как отношение асимметрична;

4)      Ситуации ее проявления носит массовидный (опосредствованный культурой) характер.

Пример 1

Родительская власть. Власть родителей над детьми – один из древнейших видов власти, по образцу которой конституировалась и, как минимум, легитимировалась власть рода и клана, а затем и монархическая власть в государстве (царь-батюшка, императрица-матушка и т.п.).  Тут примечательно, что в основе сначала лежит вообще биологическая связь и зависимость ребенка от родителей, а потом – потребность в защите и средствах к существованию. Но говорить о власти родителя над ребенком, согласно нашему определению, можно только с того момента, когда у ребенка сформировано самосознание, «Я», и он становится участником коммуникации.

Пример 2

Исторически первым социальным видом власти считается судебная власть. Самыми первыми судьями были старейшины или особенно уважаемые за их знания и мудрость люди.