Яндекс.Метрика

Первые сопоставления программ и проектов

Первые сопоставления программ и проектов

ПЕРВЫЕ СОПОСТАВЛЕНИЯ ПРОГРАММ И ПРОЕКТОВ

  Для Московского методологического кружка постановка вопроса о сопоставлении программ и проектов, о сопоставлении проектирования и программирования, проектного и программного подходов — является достаточно новой. Вероятно, в отчетливой теоретической форме этот вопрос был поставлен в связи с проведением первых организационно-деятельностных игр (ОДИ), посвященных разработке программ НИР в области дизайна. На наш взгляд, сама ситуация появления такого вопроса не является ординарной, поскольку предполагает тесное взаимодействие представителей трех сфер (областей) деятельности: организационно-управленческой, проектировочной и методологической. Попробуем кратко реконструировать предысторию возникновения этой ситуации.

Исходным носителем практики разработки программ (с исторической точки зрения) следует, очевидно, считать сферу организационно-управленческой деятельности. Для этой сферы программы — это традиционные документы особого рода, необходимость в которых возникает в таких случаях, когда требуется гибкая, динамичная (ситуативная — добавим мы сегодня) организация деятельности, работ, действий (таково, как правило, назначение программ политических партий). Обращение к программам, как к средствам организации, возобновляется в истории организационно-управленческой деятельности всякий раз, когда в силу неопределенности ситуации управления и (или) наличия в ней одновременно нескольких автономных фокусов организации — не удается осуществлять эту деятельность в директивах, жестко установленных формах. С этой точки зрения, практика организации на основе программ может быть, например, противопоставлена практике организации на основе планов. Невозможность использования планов при неопределенности ситуации управления достаточно очевидна и, по-видимому, на сегодняшний день осознана в сфере ОРУ. Плановая форма организации требует не только жесткого задания конечных результатов деятельности, но и средств, последовательности действий, сроков их осуществления, ресурсного обеспечения и т. д.

Ситуации взаимодействия организационно-управленческой деятельности и проектной являются весьма характерными для XX века. Так, а области архитектурно-градостроительного проектирования за последние 100 лет произошли очень большие изменения: практика персональных заказов и возможность организации всех работ под директивным руководстве архитектора сменилась практикой «коллективного заказа» и многофокусной (и с необходимостью ~ неопределенной, ситуативной) организацией работ. В этих условиях архитектурный проект перестал выполнять функции директивного средства организации, более того, в процессе разворачивания работ его приходится подвергать многократным перестройкам. В этих условиях организационный аспект деятельности архитектора, бывший ранее на втором плане, входящий в состав обслуживающих средств архитектурной работы, начинает выдвигаться на первый план. Эти аспекты начинают определять не только общий характер организации работ, в том числе и характер разработки проекта, но и внедряться в саму проектную действительность. Сегодня это уже не действительность вещей, сооружений, а действительность условий деятельности, жизнедеятельности людей, сегодня проектировщик начинает осознавать себя как организатор этих условий, а проект в его традиционной форме и содержании становится лишь одним из средств такой организации.

Итак, современная практика проектирования постоянно создает ситуации, в которых программы как средства организационно-управленческой деятельности и проекты используются в общей системе организации работ. Однако, такие ситуации еще не являются ситуациями постановки вопроса о сопоставлении программ и проектов (как можно сопоставлять программы организации работ с проектами вещей?). Возникновение такого вопроса предполагает, очевидно, возникновение ситуаций, в которых проекты и программы могут претендовать на выполнение одних и тех же функций. Появление таких ситуаций стало возможным сравнительно недавно — в результате как бы ответной экспансии проектирования, проектного подхода в сферу организационно-управленческой деятельности и становления организационного проектирования. Это, в свою очередь, стало возможным только после того, как в проектировочном движении была осознана стратегия перехода от проектирования вещей к проектированию систем деятельности. Даже у самого термина «проект» с этого момента появляется второе значение; проектами начинают называть большие целевые системы организации работ (в военной промышленности, в космических разработках, в здравоохранении, экологии и т. д.). Появление такой организационной практики и активное использование в ее рамках проектного подхода как основного подхода в искусственной работе с «будущим» приводит к тому, что у программ и проектов появляется один объект организационного действия. Однако, сама эта ситуация в рамках организационно-управленческого и проектировочного профессиональных сообществ не является, по-видимому, осознанной до настоящего времени. Термины «программа» и «проект» часто используются как синонимы, и, вероятно, для практических ситуаций этот вопрос не имеет особой остроты и вряд ли может там возникнуть. Чтобы возник вопрос о теоретическом различении функций и специфического содержания планов, проектов, программ, должен быть специально поставлен вопрос о развитии средств организационно-управленческой деятельности. И вслед за этим должны появляться специальные теоретические и методологические разработки, обеспечивающие такое развитие. Фактически это и означает, что сфера методологии является третьим необходимым участником в тех ситуациях, в которых может быть поставлен вопрос о сопоставлении программ и проектов.

Итак, с появлением организационного проектирования программы и проекты могут впервые быть сопоставлены, поскольку имеют общую организационную действительность. В чем может быть тогда зафиксировано основное исходное различие организационного содержания программ и проектов? Очевидно, исходная (и традиционная) функция проекта состоит в задании представления о конечном результате деятельности. В отличие от проекта, программа ориентирована, прежде всего, на задание представления о самом процессе деятельности. Если рассматривать теперь проектный подход как универсальный, то мы можем задать вопрос, может ли такая организационная специфика программ быть снята в рамках проектного подхода? Или иначе: может ли сам процесс деятельности быть спроектирован (может ли программа быть спроектирована?) Вероятно, при определенных условиях, такое двойное употребление проектного подхода — и для задания представлений о конечном результате деятельности, и для задания представлений о самом процессе достижения этого результата — возможно. Фактически, планы сегодня и являются таким результатом двойного использования проектного подхода.

А может ли быть в средствах проектного подхода ассимилирована другая специфика программ — как средства гибкой, ситуативной организации деятельности? Очевидно, что изменение организационных условий потребовало бы изменения спроектированной системы организации работ и, возможно, даже изменения представлений о конечном результате этих работ. Попытки справиться с такими проблемными для проектирования ситуациями предпринимаются в последние годы в стратегиях «среднесрочного» и •перманентного» проектирования. Стратегия среднесрочного проектирования делает упор на отказе от долгосрочных проектов в силу их очевидной нереализуемости из-за значительного изменения условий работ за время реализации проекта. Среднесрочный проект предполагает осуществление достаточно мас­штабных работ (в отличие от краткосрочного) при достаточно определенной ситуации за время их реализации. Таким образом, масштаб работ и их характер, согласно этой идее, должен быть приведен в соответствие со степенью определенности и управляемости ситуации на базе этого проекта. Стратегия среднесрочного проектирования — это стратегия элиминирования ситуации, введения ее в границы учитываемых изменений. Идея перманентности. появившаяся в проектировании (так же, как и во многих других сферах деятельности) а 20—30-х годах, предполагает, что упор делается не на проекте как таковом, а на процессе проектирования, который разворачивается параллельно процессу выполнения работ, опережая его лишь настолько, насколько это эффективно. Для каждого очередного шага разворачивания работ в содержании проекта должно быть определено лишь то, что необходимо для этого шага, и лишь настолько, насколько это позволяет определить конкретная ситуация работы.

Идея перманентного проектирования была развита и проработана в методологических средствах после начала работ ММК по формированию сферы проектирования Л О/. Развитие идей перманентного проектирования шло в рамках методологии в двух планах. Во-первых, предполагалось изменение объекта проектирования: объектом проектирования должны быть не вещи и не вещные организованности, а системы деятельности. Проектирование вещей, с этой точки зрения, есть средство косвенной, «превращенной» (по Марксу) формы организации деятельности. Такое изменение объекта проектирования, очевидно, предполагает изменение средств и методов проектирования, оснащение его новым корпусом представлений — представлений о деятельности. Однако, изменение объекта проектирования еще не решает проблемы гиб- • кости и ситуативности. Поэтому в качестве второго направления развития проектирования необходимо было фиксировать появление в рамках проектной работы каких-то новых, инородных для него видов работ, в частности, работ по анализу ситуации, протезированию, выработке стратегии и т. д. Если расширение понятия проектирования за счет задания нового объекта проектирования еще сохраняло подходную определенность проектирования, то такое расширение круга средств, методов и процессов в рамках самого проектирования во многом лишало бы его этой определенности.

В ММК начинает обсуждаться идея – «центрации». В плане стратегических установок эта идея противостоит идее тотальности и универсальности проектного подхода, поскольку предполагает реализацию разнородной системы деятельностей различного вида, соорганизованной относительно «центральной» деятельности проектирования. На «нецентральные» работы перекладывается очень важная содержательная нагрузка, связанная с анализом ситуации, постановкой и решением проблем. Даже в стратегии перманентного проектирования собственно проектная работа начинается только после того, как осуществился переход от проблем к задачам. Таким образом, разработки стратегии перманентного проектирования в ММК еще не давали теоретического ответа на вопрос об объемлющей форме организации работ такого типа. Ситуация начала работ по формированию сферы проектирования уже в то время задавала для ММК ситуацию активного взаимодействия орг-управленцев, проектировщиков и методологов. Однако, к моменту начала работ во ВНИИТЭ вопрос о теоретическом оформлении представлений о программах и программировании не был поставлен в ММК. На новом плацдарме взаимодействия методологов, орг-управленцев и проектировщиков — в ОДИ — в качестве средств объемлющей организации целевых, проблемно-ориентированных систем деятельности начинают рассматриваться программы. Стратегия развития проектирования, формирующаяся после начала ОДИ. предполагает сохранение и развитие определенности проектного подхода и проектирования за счет разумного ограничения области его применения и задания специфических функций проектирования (оргпроектирования) наряду с программированием, прогнозированием, сценированием и т. д. Важно отметить, что такая постановка вопроса о проектировании изменила статус, назначение и содержание разработок по программированию а ММК.

Предисловие.

От бытового термина – к понятию.

Опыт  формирования сферы проектирования

 Первые сопоставления программ и проектов

 Схема технологии программирования

 Программы комплексных НИР

 Программирование и методологизация

 Литература

(С. Наумов. Представления о программах и программировании в контексте методологической работы. — Журнал  «Кентавр» №1 –1991)

__________

Для философствующих конфликтологов

 

Конфликтология и конфликты