России придется изъять ядерное оружие у США
Воевать с Россией без нацификации невозможно. Не выдержит политическая система страны-агрессора, выступившей против России и русских. Поэтому Соединенными Штатами и была нацифицирована Украина. Нацистская идеология, продиктованная украинцам, определяет их место в «пищевой цепочке», на вершине которой стоят США: украинцы ниже своих западных хозяев, но выше русских — так им внушили. Ради этого они должны подчиниться тоталитарному нацистскому порядку и умирать на фронте без счета потерь.
Россия допускала существование украинского народа, но никогда не согласится на украинскую нацию, для которой «Украина превыше всего», на «Украину для украинцев». Если русским нельзя свободно жить на территории Украины в качестве русских, значит, на исторически русских территориях не будет Украины. Это вопрос решенный. Украинский нацизм будет уничтожен во всех своих проявлениях на исторических территориях России.
Останется ли после этого что-то от украинства, можно особо не гадать. Если немцам было куда отступать после денацификации — к своей культуре и истории, то у украинства такой культурно-исторической основы нет, иначе не появились бы выдумки про «древних укров», на полном серьезе внедряемые в систему образования, начиная с детского сада.
США с самого начала войны против СССР рассматривали ядерное оружие как главный «аргумент» — уничтожение России необходимо потому, что оно возможно. Однако быстрый ответ СССР — как по самим ядерным зарядам, так и по космическим средствам доставки — потребовал дополнить американскую ядерную стратегию психологической и идеологической войной «Голоса Америки», а также локальными конфликтами, в которых выковывались т. н. прокси-силы США. Последние позже были дополнены «международным терроризмом» — также геополитическим изобретением США. Все перечисленные дополнения к развитию и росту ядерного арсенала и составили характеристику войны США против СССР как холодной.
Холодная война — политическая оболочка плана ядерного нападения США на СССР.
Однако США не отдают себе отчета в том, что война против СССР/России стала основным процессом, определяющим и их собственную судьбу. Штаты сами стали заложниками этой борьбы, ее экзистенциальных рисков.
Самоубийство СССР создало у США иллюзию победы именно в психологической войне. Однако оно вовсе не означало поражения Советского Союза. Он по собственной воле закончил свою собственную историю. Но это не означало поражения и тем более самоубийства исторической России. Напротив, Россия отказалась быть ресурсом мировой революции и глобального насаждения коммунизма, мировой коммунистической сверхвласти. Она вернулась к продолжению собственной истории, к своим истокам и традициям. Учитывая совершенное во благо человечества на мировой арене ценой принесенных ею жертв, неудивительно, что именно Россия впервые в мире и истории предложила вечный мир своим историческим противникам. Это предложение ошибочно посчитали слабостью и капитуляцией побежденного.
США ведут борьбу с Россией — самым большим по территории государством среди государств мира по итогам войн последнего тысячелетия. «Отдача» от этой борьбы критически расшатывает собственную политическую систему Соединенных Штатов. Сегодня они вплотную подошли к черте, когда расизм — идеологическая основа США — должен открыто преобразоваться в нацизм, практику тотальной войны. Начало этому финальному превращению положил Патриотический акт 2001 года, обозначивший конец американской демократии. Сегодня американские идеологи уже не упоминают ее — вместо этого они говорят об американских правилах для всего мира, об исключительности американской нации, об обязанности народов погибать за американские интересы, жертвовать ради США своими жизненными ресурсами. Это в полной мере касается и европейцев, хотя и непривычно для них. Американский нацизм абсолютен и является следующей, более развитой версией после немецкого.
США уже сделали достаточно не только против России и ее народа, но и против народов других стран, чтобы пострадавшие объявили им войну на уничтожение. Casus belli имеет место уже давно. Штаты уже заслужили суровое наказание. Но они действуют без оглядки на такую возможность только потому, что пострадавшие пока не хотят ядерной войны. Как кажется Вашингтону, ядерная мощь освобождает от ответственности. Однако — если и когда финальная нацификация США состоится (в том числе в случае, если некоторые штаты, не желающие нацификации и фашистской диктатуры, сами не выйдут из состава США), вопрос о том, как остановить их, встанет перед Россией и другими пострадавшими государствами как практический и неотложный. Нейтрализация их прокси, включая Европу, требуемого результата не даст. При этом не стоит рассчитывать на «инстинкт самосохранения», поскольку у субъекта, претендующего на сверхвласть, его нет по определению. Самоубийство — как раз его высшее достижение и неизбежная перспектива. Ведь сверхсубъект становится таковым, безудержно расходуя ресурсы. Которые однажды заканчиваются. Однако, в отличие от СССР, принявшего идеологический яд антикоммунизма и тихо скончавшегося в своей постели, США постараются забрать с собой всех остальных. Поскольку живут за их счет, а не за собственный. А те рано или поздно перестанут кормить дракона.
Россия объявила об уточнении своей ядерной доктрины. Уровень ядерной терпимости по результатам уточнения будет, как следует ожидать, существенно скорректирован в сторону уменьшения. Чувствительность к угрозам будет повышена, целый ряд запретов и самоограничений снят. Коррекция ядерной доктрины неизбежно вызвана не только безрассудным упрямством США в попытках причинения нашей стране неприемлемого для нее ущерба, но и последовательным качественным и количественным ростом оборонного и атакующего стратегического потенциала России, причем как в ядерном, так и в неядерном вооружении, достижением военного превосходства над противником. Москва вернулась к планомерному воспроизводству вооруженных сил, способных к противостоянию мирового масштаба, причем в формате, не предполагающем тотальной милитаризации социума, что открывает для нее горизонты новых политических и экономических возможностей, недоступных в ХХ веке.