Я в высшей степени благодарен Любови Цой за ее воспоминания о Георгии Петровиче Щедровицком, сегодня все сложнее и сложнее найти людей, которые могли бы поделиться своими воспоминаниями об этом интересном исследователе и человеке. О Г.П. Щедровицком написано немало, он был яркой, харизматической личностью, многих объединял вокруг себя, со многими рвал резко. Он был – желая того или нет – исследователем, провоцировавшим споры, дискуссии, содержательные конфликты. Его творчество было чрезвычайно многогранным, в сфере его профессиональных интересов были проблемы логики и методологии познания, вопросы философии науки и техники, психологии и семиотики. Он был методологом, аналитиком, консультантом и педагогом. Им много написано и проведено несчетное количество семинаров, дискуссий. Через «школу», можно сказать — «школы», Г.П. Щедровицкого прошли многие ищущие умы и души. Одни оставались с ним или около него долго, многие – не выдерживали, уходили. Не всем было легко понять его язык, его логику, не все выдерживали его темперамент.
Любовь Цой пишет, что, благодаря встречам с Г.П. Щедровицким, она «твердо встала на свой профессиональный путь, с которого ничто и никто уже не заставит ее свернуть». Редкое человеческое и профессиональное везение.
Для Г.П. Щедровицкого социология была одной из областей размышлений и деятельности, но социология пронизывала все его социальные конструкции. И мне кажется, Л. Цой смогла это показать.
Вообще изучение «феномена Щедровицкого» обещает многое для понимания истории нашей социологии. Вспомним, ведь он входил в «ядро» уникального научного и культурного явления — «Московского методологического кружка». Он начинал освоение логики науки и методологии познания в спорах, дискуссиях молодых и по-настоящему «буйных» Б.А. Грушина, М.К. Мамардашвили и А.А. Зиновьева. Каждый нашел свой путь, свою социологию, но все вышли из «одной точки». Борис Докторов Текст