О ВОЗМОЖНОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ (САМО)РАЗВИТИЯ
Пожалуй, самое поразительное в феномене ММК — это невероятная интенсивность непрерывного развития методологии на протяжении почти трех десятилетий, бешеный ритм и огромный объем работы. Участники Кружка, выпадавшие из него на год-два, вернувшись, чувствовали себя почти неофитами. ММК был своеобразным телом развития – то есть собственное развитие было способом его существования. Развития не «коллективного», но контингентного, более или менее согласованного — главным образом, через позитивную или негативную идентификацию с лидером Кружка, Г.П. Щедровицким.
Вообще о развитии существуют два представления. Согласно одному из них, «органическому», развитие понимается как естественный процесс, в ходе которого «генетическая программа» организма реализуется в условиях конкретной окружающей среды. Фактически, развитие здесь довольно жестко предопределено, но при этом оно совершается непосредственно, «без противоречий». Однако есть другой род развития, о котором Гегель писал так: «…развитие, которое в природе является спокойным процессом, оказывается в духе тяжелой бесконечной борьбой против самого себя. <…> …Развитие является не просто спокойным процессом, совершающимся без борьбы, подобно развитию органической жизни, а тяжелой недобровольной работой, направленной против самого себя; далее, оно является не чисто формальным процессом развития вообще, а осуществлением цели, имеющей определенное содержание» [4, c.104].
Концепция развития, разработанная в ММК, в известном смысле снимает эти представления, трактуя развитие как искусственно-естественный процесс. Развитие предполагает не «заложенную программу», но наличие определенных интеллектуальных функций: понимания, рефлексии и мышления. Условием и своего рода источником развития являются проблемные (вообще критические) ситуации, возникающие в «естественном» процессе – вернее, ситуации, расцениваемые как проблемные некоторым самоопределяющимся в них субъектом. Если речь идет об индивиде, то это значит, что он сознает свою включенность в конкретный процесс (процессы) и предчувствует, что «естественный» ход событий не сулит ему ничего хорошего. Следовательно, необходимо искусственное, – и в этом смысле свободное – вмешательство.
Строго говоря, квалифицировать некий (искусственно-естественный) процесс как развитие можно лишь ретроспективно, то есть, зная его результат. Поэтому развитие, по сути, — это событие, случающееся в данной ситуации (и «преодолевающее» ее). Событие, а значит – не действие или претерпевание. Однако оно не может произойти и в отсутствии действия и/или претерпевания – развитие есть их эффект. Поскольку же мы если и можем что-то в этом контролировать, то только действие (но не эффекты) – развитие всегда представляет собой проблему. Причем проблему того же рода, что и проблема судьбы или свободы.
Проблема судьбы/свободы, как ее обсуждает, например, Цицерон в беседе с консулом Гирцием (трактат «О судьбе») или Кант в «Критике чистого разума», имеет как бы две стороны. С одной стороны, это вопрос о возможности произвольного, то есть не предопределенного бесконечной последовательностью каузальных связей, действия, а с другой – способность этого свободного действия стать причиной других, в том числе естественных, изменений. Короче говоря, это проблема возможности (способности) начать новую причинно-следственную цепочку. Когда ставится вопрос о развитии, эта цепочка, кроме того, должна привести, в конце концов, к желательной ситуации «совершенства».
Отсюда следует, что рефлексия и организация развития предполагает особую топику времени, особенное определение и соотнесение «настоящего», «прошлого» и «будущего». В некотором смысле над этим размышляли еще древние стоики. Реконструируя попытку стоиков разделить и соотнести, с одной стороны, тела с их взаимодействиями, а с другой – «атрибуты» (то есть «эффекты»), Жиль Делез писал:
«…время должно быть ухвачено дважды, в двух дополняющих друг друга, хотя и взаимоисключающих, образах: как живое настоящее тел — действующих и подвергающихся воздействию, и как момент, бесконечно делимый на прошлое и будущее, на бестелесные эффекты, которые выступают как результаты действий и страданий тел. Только настоящее существует во времени, собирает и поглощает прошлое и будущее. Но только прошлое и будущее присущи времени и бесконечно разделяют каждое настоящее. Нет трех последовательных измерений, есть лишь два одновременных прочтения времени» [6, c.18].
В методологии эти два «прочтения», две модели времени («Эон» и «Хронос», как их именует Делез) сопрягаются в схеме шага развития. Каким образом и на основании чего?
О возможности исторического исследования (САМО) развития
Схема как инструмент сопряжения
Начало: схема атрибутивного знания
Мышление по схеме «двойного знания»
Конфигуратор методологии. Ортогональность
Никитаев В. В. Философия и власть: Георгий Щедровицкий: (Последний проект модерна) // Методология науки: статус и программы. М., 2005.- С. 125—176.
___________
Для философствующих конфликтологов
Конфликтология и конфликты